В этот день они еще успели зайти в магазины, приобрели красивые кожаные баулы и нужные на первое время вещи. Наличных денег оставалось немного, но назавтра молодые люди планировали наведаться в банк, обменять часть ценных бумаг. Костя объяснил невесте, что, к их счастью, бумаги не именные, а на предъявителя. Настя промолчала, скрывая улыбку: об этом она знала и сама, не настолько уж она наивна и оторвана от земных дел. Но от его заботы и внимания на сердце становилось так тепло!
Вечером Константин пригласил девушку поужинать в ресторации при отеле. Настя переоделась в только что купленные в модном ателье юбку и блузу и, по просьбе Кости, распустила косу, а волосы убрала в красивую прическу — видела такую у одной дамы на званом вечере. Зайдя за ней, Костя застыл изумленно, а глаза его лучше слов говорили о восхищении. Но и она сама не могла оторвать взгляд от него: черный костюм-тройка подчеркивал стройность молодого человека, строгая белизна манишки и манжет оттеняла темные волосы и глубину глаз…
Когда в дверях ресторации появилась такая красивая пара, метрдотель тут же кивнул официанту, юркий малый подскочил к ним и, простирая руки, повел к столику в боковой нише у высокого, забранного голубым шелком окна. Он правильно понял: молодые люди предпочтут сравнительное уединение, а не веселое многолюдье центра зала. Уже когда стол был сервирован, а официант, налив в бокалы красного вина, скользнул в сторону, Настя, с любопытством оглядывая ресторанное общество, вздрогнула. Совсем недалеко, за столиком под яркой люстрой, сидел ее брат Андрей с какой-то женщиной — красивой, вызывающе роскошно одетой, но заметно старше юноши. Однако ее ладонь лежала у него на груди, вторая рука, обнимая, ерошила волосы, глаза глядели влюбленно — даже издали это было заметно. Вот женщина откинула голову, засмеялась, Андрей тоже засмеялся, потянулся к ней…
«Да они оба навеселе! — мелькнула у Насти догадка. — А где же батюшка?» И даже не поведение брата, а именно этот вопрос заставил ее испуганно схватить Костю за руку.
— Гляди!
Он повернулся, и тут же они оба увидели, как к тому столику через зал, слегка покачиваясь и улыбаясь, идет Иван Афанасьевич. Но вот лицо его исказилось: он увидел и движение Андрея к женщине, и ее зазывные жесты. Еще два шага, и Каретников сильно толкнул сына в грудь, а женщине, крепко взяв за обнаженную руку у плеча, что-то стал выговаривать. Но она, продолжая смеяться, потянула его к себе, крепко поцеловала прямо в губы, и когда отпустила, он уже расслабленно и умиротворенно плюхнулся на стул.
