Следуя в этом стремлении за лозунгами, данными Западной Европой, и никем другим как масонством, — (должен же был кто-то дать эти лозунги?) — русские интеллигенты искали искренне в нем Правду Божию, и тем были сведены с правильных путей. Они действовали не из меркантильных расчетов, как действовала Европа, они открывали свои сердца.
И нужно сказать прямо, что Русские были уловлены на это свое добросердечие. И теперь пора вместе с другими нациями предъявить международному масонству счета об убытках.
Нужна ли моя попытка — этой книгой вскрыть, выявить, выяснить и представить русскому обществу причины нашей катастрофы по моему разумению и по непреложным фактам? Нужно ли производить следствие по делу о разразившейся в России катастрофе? Считаю, что это необходимо. Виновные в этой катастрофе должны быть найдены. Пусть не для мести, а для того, чтобы нам сойти с неверных путей, примирившись с народом, к которому мы «должны вернуться после двухсотлетнего отсутствия» (Достоевский). Моя книга может быть замолчана, что весьма вероятно в так называемом высшем интеллигентском русском обществе, декларирующем себя всегда свободным, но всегда очень пассивно держащимся в шорах тех указок, которые ему даются. В нем нет свободы критики, нет ясности в мышлении, нет — увы! — независимого национального мнения. О моей книге скажут и то, что она руководится только чувством злобы, которое де «слепит»… Нет, дорогие соотечественники, пора вам увидеть то, что привело нас, нашу Россию, на край погибели, пора увидеть то, что лицемерными и ханжескими идеалами, под которыми проводились эгоистические иностранные цели, затемняло наше зрение, не позволяло нам видеть нашего русского пути. — Да, наш русский путь, — как говорил выше наш национальный пророк Достоевский, — путь всемирный, но он лежит не через Европу, а через нашу национальность.
— Что делала Россия в своей политике, спрашивает Достоевский в той же речи о Пушкине, «как не служила Европе, гораздо более, чем самой себе».
«И впоследствии, я верю в это, — продолжает он, — что мы, то есть не мы, а будущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить:
— Стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске, в своей русской душе, всечеловечной и всесоединяющей, вместить в нее с братской любовью всех наших братьев, а в конце концов может быть изречь окончательное слово великой всеобщей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христу, по евангельскому закону».
