– Понимаете, я сам там был, и… – Вначале он вел себя очень дружелюбно, но теперь явно разозлился.
– Я хочу сказать, что мальчик покупал наркотики для своей матери… Мне очень неприятно говорить такие вещи о своей собственной дочери, но…
– Да как ты можешь… – Мама задрожала от негодования.
– Почему же вы раньше этого не сказали? – Полицейский всегда остается полицейским.
– Я надеялся, что когда она увидит, как мучается ее ребенок, это будет для нее таким сильным потрясением, что она, наконец, поймет, что нуждается в помощи. И научится брать на себя ответственность.
Понимаете, дедушка много раз проводил эксперименты, в которых крыс «тренировали» при помощи электрического тока.
Офицер подошел к маме и искоса посмотрел на нее. На этот раз ее слезы его не одурачили. Он видел, какого размера у нее зрачки. Подозрительным теперь казалось и то, как она хлюпала носом. Он глядел на нее так, как будто она уже лежала под могильной плитой.
– И что, по-вашему, я должен сделать?
– Я считаю, что моя дочь должна сегодня же обратиться в реабилитационный центр для наркоманов. О мальчике мы сами позаботимся. Если же она не согласится, вы можете обыскать ее квартиру. Наверняка вы обнаружите там наркотики, и тогда…
– Для этого мне нужен ордер на обыск.
Я дернул маму за руку. Нам пора. Но полицейский преградил нам дорогу. Так просто нас не отпустят.
– Почему бы вам не проверить ее сумочку?
Бабушка потянулась за ней, и тогда мама резко отпрянула назад, нечаянно опрокинув стул.
– Лиз, зачем ты создаешь нам дополнительные проблемы?
Мама прижимала сумочку к груди. Теперь она не просто дрожала – она тряслась всем телом. Открыла рот, но ничего не сказала. Тогда я заорал: «Хватит!». Завопил во всю глотку.
Яномамо верят, что когда ребенок кричит, его душа может вылететь из тела, и тогда ее съедят его враги. Не знаю, так это или нет, но сердце у меня и правда чуть не выскочило из груди.
Мама потянула меня назад.
– Успокойся, Финн, все нормально. – Я знал, что это не так, но голос моей матери звучал очень уверенно – не то, что раньше.
Дедушка сделал шаг вперед. Он чуть не уткнулся носом в мамин лоб, и, глядя на нее сверху вниз, сказал:
– Если бы ты знала, какую боль причиняешь нам.
Мама ненавидела, когда на нее так смотрели. Я знал, что он специально ее выводит, разговаривая таким невозмутимым тоном. Дедушка, видимо хотел, чтобы она разъярилась и стала осыпать его ругательствами прямо на глазах у полицейского и мисс Пайл, которая читала его дурацкие книги. Дедушка, видимо, надеялся, что мама отпихнет его или, еще лучше, ударит. Ее могут арестовать за словесное оскорбление или угрозу действием. А его ярая поклонница уж конечно не откажется выступить в роли свидетеля. Маму задержат, а меня заберут. Все ясно: эти амахири-тери на «Вольво» собираются похитить меня и увезти в свой пригород, в котором нет джунглей.
