Сбоку подоспел официант с сыром, но Джимми глянул на сыр и покачал головой. Ему хотелось одного — уйти. Он уже разбух от правды о себе, больше не вмещалось. Как можно тише он положил на стол соверен, поймал взгляд официанта и тихо удалился. Официант, человек сугубо реалистических взглядов, никогда не веривший в чудеса, пересмотрел свое мировоззрение. Он взглянул на соверен, на Джимми, опять на соверен и, взяв монету, украдкой попробовал ее на зуб.
Несколько минут спустя мальчишка, подававший шляпы, которому впервые в жизни не дали на чай, взирал на Джимми так же пристально, но с другими чувствами. Немое обалдение обозначилось на юном лице.
Швейцар на выходе любезно тронул шляпу с самодовольной самоуверенностью человека, одариваемого за этот жест шестипенсовиком.
— Такси, мистер Крокер?
— Мерзавец, — откликнулся Джимми.
— Прошу прощения, сэр?
— Вечно пьет, — пояснил Джимми. — Позорит себя на публике.
И вышел. Швейцар проводил его таким же пристальным взглядом, как официант и мальчишка из гардероба. Он видывал его в таком состоянии после ужина, но после ленча — никогда.
Джимми направился в свой клуб на Нортумберленд авеню. Примерно с час он просидел в курилке, потом, очнувшись, подошел к письменному столу, подождал вдохновения и принялся писать письмо.
«Дорогой папа!
Я обдумал все, о чем мы говорили сегодня утром, и мне показалось — самое лучшее сгинуть на некоторое время с глаз долой. Если останусь в Лондоне, то, очень вероятно, в любой момент опять выкину фортель, вроде вчерашнего, и все тебе подпорчу. Самое малое, чем я могу тебе помочь — расчистить поле, не болтаться на виду. Поэтому с завтрашним пароходом я отплываю в Нью-Йорк. Забегал к Перси, хотел поваляться перед ним в пыли, но он меня не принял. Валяться в пыли на парадном крыльце, когда враг валяется в постели — бессмысленно, так что я отступил более или менее стройными рядами. Тут-то меня и осенило. Заметь, как все ловко складывается. К тебе придут и скажут: «Нет тебе никакого титула, твой сын избил нашего Перси!», а ты парируешь: «Знаю! Поверьте, уж я ему задал! Упаковал его вещички и сослал в Америку, в 24 часа. Так что, я — против Джимми, я — целиком за Перси», на что они ответят: «А, тогда ладно! В таком случае, встаньте, лорд Крокер!» Или что там говорится, когда даруют титул. Так что, сам видишь, сматываюсь, чтобы исправить ситуацию. Письмо тебе перешлю через Бейлисса. Сейчас позвоню ему, пусть упакует зубную щетку и прочие мелочи. Как только пришвартуемся в Нью-Йорке, тут же помчусь на «Поло Граундс» посмотреть лапту и протелеграфирую тебе счет. Ну вот, наверное, и все. До свидания, или даже — прощай, пока что…
