Аудитор сделал роковую мхатовскую паузу. К ужасу впавшего в полузабытье г-на директора, благообразные черты лица аудитора словно бы подернулись дымкой и как бы воскурились дымом. А на лице остались только глаза. В глазах же — только зрачки, которые, как два кованых граненых гвоздя, окончательно приколотили Самотыку к стенке кресла, в его инфернальную глубину. Он показался себе ушастым паучком, опрокинутым на спину. И понял, что не вышнозначенные аудиторские черты якобы воскурились, а на его миндалевидные директорские очи «набежала, как дымка, слеза».
— Скажите: это не сон? — спросил г-н директор, но не услышал ни себя, ни ответа сурового проверяющего.
Защищаясь, он невольно стал думать по-украински, ему казалось, что так русскому будет трудней читать его мысли. А в голове его звучало мстительное:
«Этому козлу Гузию давно вже треба добре дати пинкаря пiд жопеню, за то що навів такий безлад в України, що кацапня вже на наших головах, нас українців танцює!»
— Меня уволят с работы? — спросил он.
— Мы тебя из жизни уволим, чмырь! Слушаем дальше: «…Глебова Лена из шестого класса и Токмакова Аниса из седьмого класса убежали из детского дома после того, как их изнасиловал этот Артем. Их поймали, выставили нагишом в коридоре, а потом посадили в карцер. За последние месяцы этот Артем лишил невинности также: Павлову Иру из шестого класса, Молодцову Олю из седьмого класса, Шуваеву Джамилю из того же седьмого класса. Он насилует девочек, отправляет к мальчикам, а подрастающие девочки с ужасом ждут своей участи. Заведующий детским домом регулярно водит девочек на аборт. Цапова Вика родила ребенка, а заведующий продал его на усыновление. Воспитательница Толстопупенко Гульноза торгует девочками. Директор удовлетворяется…»
— Да, да, да! Но материальные-то потребности удовлетворяются! — ввернул в этом пикантном месте подсудимый. — Они удовлетворяются, пусть и в минимальном объеме: одна пара зимних ботинок, одна пара кроссовок, одна пара летней обуви… — как хороший ученик на экзамене, тараторил он. — И еще носки, белье, спортивный костюм, зимняя куртка! Мало им? Если умножить все это на двести вверенных мне детей, которым мы помогаем, получится что-то около шести тысяч у.е., господа! Где их брать? К тому же добавлю…
— Довольно!.. Фрол Николаевич, что этому фанту сделать? Дети-то плачут… — проверяющий устремил алмазно-стеклорезный взгляд поверх головы директора. Тому показалось, что он навечно, намертво замурован в кресле для просителей, посетителей и дорогих гостей.
