1
Около девяти утра, оказавшись в раздевалке загородного детского дома №…, Юра Воробьев сразу же окунулся в его трущобный мрак. Он увидел мужчину в дорогом костюме, с крашеными в адски черный цвет кудерьками над лысеющим розовым лбом. Мужчина, как нефтяной насос или мышкующий журавль, раскачивался вниз-вверх над съежившейся перед ним в страхе девочкой-подростком.
— Я только зашла в раздевалку, чтобы снять одежду перед первым уроком, — плачущим голосом говорила она.
— Одежду снять?.. Шлюха, проститутка, сука! Так снимай, снимай же ее! Все, все снимай! — мужчина схватил девочку за плечи, стал гнуть ее долу и трясти, как тряпичную куклу.
— А-а-а! — шепотом закричала девочка.
— Если ты, хромосома, еще раз спросишь, откуда у Гришки фонарь под глазом — я тебя по стенкам размажу, сучка! — мужчина схватил девочку за отвороты курточки и снова стал трясти, говоря ритмично: — Вот тебе, вот тебе, вот тебе: на!..
«Она же сейчас заплачет. Господи! Где же ее родители?» — воззвал к небу Юра и громко кашлянул.
Директор разжал тиски, реактивно обернулся и сказал несчастной:
— Чого ти волаєш, мов згвалтована вівця?.. Зчепилися з дiвкой. Иди, вчiсь, Галинка! Слово за слово — тай натовкли один одному пику! — и перешел на русский: — До уроков осталось две минуты, а она тут кизяки топчет. А вы, прошу прощения, кто будете?
— Я? Хіба ж ви не впізнали? — и тоже перешел на русский: — Я проверяющий, аудитор — разве это непонятно? Только что проверил наличие состава преступления в деятельности известного писателя Табачника. А теперь позвольте и мне поинтересоваться: за что это вы просите у меня прощения?
— Это… э… э… фигура э… вежливости! — пояснил директор детского дома Аркадий Б. Самотыко, человек без особых примет.
Лучше всего называть таких людей крендельками. Кренделек и типок — два подвида хомо сапиенс. Такой кренделек отличается от простых людей и типков тем, что он подлиза, провокатор, завистник, стяжатель. Типок тоже вор, но ворует он для того, чтобы пропить, промотать, прокутить. Кренделек же ворует, шобы було. Их можно отнести к древнейшему подвиду пси-отклонений и нужно выявлять и изолировать их от общества как прокаженных.
— Пройдемте же ко мне в кабинет. Прошу! — сказал Аркадий Б. Самотыко.
По лестничному маршу, с которого, судя по всему, давненько уже умыкнули ковровую дорожку и нарисовали ее копию маслом, поднялись в кабинет директора.
— Приятно, очень приятно иметь дело с благовоспитанным человеком… — молвил проверяющий и, поводя носом, понюхал педагогический воздух кабинета. — С человеком, который имеет хорошие манеры… Но в случае с вами у меня возник вопрос. А звучит он так: кто кого имеет? Вы имеете манеры или манеры имеют вас?..
