— Ты ведь хотел стать бойцом, правда? — спросила она наконец, решив начать издалека. Осторожно спросила. Добавила еще осторожнее: — Наемником?
Если уж начал не врать — то не ври до конца. Может, и сработает.
— Я и был наемником.
Ее глаза вспыхнули восторженным торжеством, речь стала стремительной и почти бессвязной:
— Я так и знала! Я сразу поняла, у тебя такое лицо, что ты не мог оказаться просто бродягой и нищим, как говорил этот тупица Нрагон! Ты, правда, совсем не похож на горца, но ведь не только в горах бывают хорошие люди, правда? Ой, прости, что я такое несу, не обращай внимания, просто я так долго ждала, что уже почти перестала верить… Я просила Подателя Жизни о милости, просила всех богов, которых знала. Здесь свои боги, страшные — Бог-паук Затх. Но его я тоже просила. Мне порою казалось, что все это бессмысленно, здесь ведь почти не бывает мужчин, только эта жирная жаба и его мерзкие гости, но я все равно просила. Каждый день, от рассвета и до заката, и ночью тоже, всем богам, которых только могла вспомнить! Хоть кто-то из них — да должен же был услышать, в конце-то концов?!.. Не все же они глухие!!! И вот видишь — я оказалась права! Кто-то из них услышал меня…
Она запнулась на секунду, перевести дыхание, расплылась в восторженной улыбке и добавила торжественно, словно итог подвела:
— И они послали мне тебя!
Конан опешил от этой страстной речи настолько, что даже сесть толком не смог.
— Эй! А я-то тут при чем?
— Как это при чем? Я же о тебе и просила, разве ты не понял? Вот они мне тебя и послали!
Конан таки сел. Голова кружилась — то ли от ароматического масла в светильнике, то ли от полной бредовости всего происходящего.
— Еще вчера ты меня знать не знала!
Девушка немного смутилась. Но — совсем немного. И ненадолго.
— Ну, я, конечно, не именно о тебе просила… Я просто просила их послать мне честного и храброго воина.
Она смотрела на Конана и улыбалась, явно довольная и не находящая в своей жуткой логике ни малейших изъянов. Тонкий пальчик уперся Конану в грудь, улыбка стала торжествующей:
— И вот он — ты!
Конан закашлялся, на своем опыте убеждаясь, что некоторыми комплиментами можно подавиться. Отдышаться ему не дали — на живот Конану шлепнулся довольно увесистый позвякивающий узел. Из узла торчали какие-то остренькие побрякушки, царапали кожу. Конан нахмурился. Он уже заранее понял, что именно обнаружит в этом узле, но все-таки протянул руку и разворошил не слишком туго завязанную шелковую тряпку.
