— Прошло сто шестьдесят четыре зимы, — говорил киммериец, лениво подталкивая Гнедого пятками в бока. — Целая вечность, по большому счету. Три человеческих жизни. Неужто ты надеешься отыскать там хоть что-нибудь интересное?
— Интересно посмотреть, — ответил Гвайнард. — Похоже, только первый этаж замка и донжон были сложены из камня, надстройка и хозяйственные строения были деревянными. Поэтому и горело хорошо. Гляди, остатки рва…
Лошади остановились у поросшей высокой травой и крапивой канавы, на дне которой поблескивала покрытая маслянистой пленкой застоявшаяся дождевая вода. Видимо, в старые времена ров полностью окружал холм, а вода поступала из Быстротечной.
— Для такого захолустья как Райдор, крепость была неплохой, — со знанием дела сказал киммериец. — Не самая неприступная, конечно, но взбунтовавшиеся поселяне с вилами или гиперборейцы ее бы ни за что не взяли. А холм только кажется пологим, на самом деле с вершины вся округа будет как на ладони.
Всадники спрыгнули с седел, Гвай привязал поводья своей кобылки к стволу сосны, а Гнедой отправился гулять — сартак терпеть не мог, когда ограничивают его свободу. Киммериец, однако, знал, что Гнедой вернется по первому зову. Охотники перебрались через ров и зашагали наверх, к темной груде валунов.
Конан оказался прав. Далеко внизу, за вершинами деревьев и синей лентой реки коричневели деревянные постройки Райдора, вокруг расстилалось безбрежное море лесов, а на Полуночи и Восходе сияли снежные шапки Граскаальского хребта и Кезанкии, отделявшей Бритунию от Турана.
— Ф-фу, — Гвай вытер лоб рукавом. Солнце палило нещадно. — Смотрится мрачновато, пускай день в самом разгаре. Неплохо жил Ландерик, новый замок покажется тесноватым.
Конан, прищурившись, оценил размеры бывшей крепости — пятьдесят шагов в длину, почти семьдесят в ширину. Ничего себе, заметны даже остатки могучих потолочных балок, валяющихся среди каменного крошева! Строились на века.
Относительно неплохо сохранилась полуденная стена в два человеческих роста высотой, от донжона наоборот, остался только фундамент из внушительных гранитных блоков.
— Ничего такого особого не чувствую, — сказал Гвайнард. — Амулеты молчат, запахи самые обычные…
— Зверья не видно, — поразмыслив, ответил киммериец. — Птицы молчат, ящериц на камнях нет. Да и трава здесь какая-то хилая, пожухлая. За полтора с лишним столетия должны были уже деревья вырасти, но ни одного ростка я не замечаю.
