— Дура! Беги!
Всё бесполезно, принцесса не сдвинулась с места. Боль, наверное, стала настолько сильной, что Лерон её больше не ощущал, и в тоже время не мог пошевелиться. Демон замахнулся для удара. Крис вскрикнула, закрыла голову руками. Будто это могло остановить металлические когти. Алмазные перчатки принцессы ярко вспыхнули, и когти демона отскочили в сторону или это уже галлюцинации? Лерон с трудом различал, где реальность, где вымысел. Вот из ниоткуда рядом с ними появился человек, а демон запутался с колючих зарослях. Кто-то поднял его на ноги, а потом Лерон долго падал, но не достиг земли. Кто-то бережно положил его на траву. Тьма застилала его глаза, но почему-то оставался в сознании и продолжал четко слышать, только теперь не рев демона, а голоса.
— Он умер?! — всхлипывал над ним кто-то.
Ах, да, видимо, принцеска.
— Ещё нет, — ответил мужской голос со странным певучим акцентом.
— Ты можешь ему помочь?
Хватить реветь, Крис, я же говорил, что ненавижу слезы. Карающий! И сказать-то ничего не может.
— На когтях этого демона яд. Его парализовало, и он скоро умрет от ран.
Так вот почему он и пальцем не мог пошевелить. Зато и боли не было. Как странно, боли-то действительно нет.
— Ты можешь ему помочь? — опять, всхлипывая, повторила Крис.
— Могу убить яд, но всё равно ему с такими ранами не жить. Мой бальзам остановит кровь и успокоит на время боль. Но излечить его может только хилфлайгон. К тому же я здесь не для этого.
— Пожалуйста, помоги…
И снова всхлипы возле уха.
— Принцесса, я здесь, чтобы дать свою кровь, а не лечить раненых людей…
— Но ты же эльф, в конце концов! Сделай что-нибудь! Он же умрет!
— Великая природа! Принцесса, человеческая жизнь коротка. Какой толк её сохранять, если всё равно через пару десятилетий смерть? Тебя послали, чтобы освободить симфов, тебе нужны эти людишки?
— Нужны… Они же живые существа, как можно так говорить…
— Вот это-то и погубило симфов, — хмыкнул эльф.
До чего же противный субъект. Лерон почувствовал, как что-то холодное касается его груди. Спустя несколько мгновений вернулась боль, только теперь раны жгло, как раскаленным железом. Он закричал, судорожно ухватился за траву, набирая полные пригоршни земли. Вернулась способность двигаться, а за ней и зрение. Только боль превратилась в сплошной одуряющий кошмар, он катался по земле и истошно вопил, пока не утих пожар в теле и кровь не перестала кипеть. Она больше не лилась из раны, он даже мог пошевелить правой рукой, но борьба с ядом настолько его обессилила, что не хотелось открывать глаза.
