– Может и так, – на мать Лиза всё-таки посмотрела, – Откуда мне знать, что будет дальше? Я верю, что мы с Инной всегда будем вместе. Но случиться может всякое.
– Как и в отношениях Лизы и Лёши, – добавила Инна, ласково поглядывая на Лизу, – Никто не мог знать, что они расстанутся. Но это случилось. Так бывает…
– Я не понимаю, – почти простонал Пётр Игнатьевич, – В голове не укладывается.
– Попробуйте поставить на мое место мужчину, – предложила сочувственно Инна, – И сразу станет понятнее.
– Но ведь ты женщина!
– А что это меняет? Мы любим друг друга, заботимся друг о друге. В чём же разница? Если в первичных половых признаках – то, поверьте, эта разница не несет определяющей роли.
Сказав это, Инна так очаровательно и лукаво улыбнулась, что обстановка в кухне вдруг стала попрохладнее, перейдя от раскаленной в более спокойное состояние.
– Как вы собираетесь жить? – задал новый вопрос Пётр Игнатьевич. – И на что?
– Я достаточно зарабатываю, чтобы Лиза могла не работать, – пояснила Инна.
– Тогда почему вы живете здесь, в квартире Алексея?
– Потому что мы хотим продать обе наши квартиры и купить две новые, располагающиеся недалеко друг от друга. Дело в том, что моя квартира находится в доме около Нового Вокзала. Сами понимаете, далековато…
– Так вы что, собираетесь жить все втроем? – испугалась Тамара Федоровна.
– Нет. Мы собираемся жить вблизи друг от друга. Даше нужен отец, а Лёша, конечно, хотел бы почаще видеть дочь. Так будет удобно для всех. Кроме того, мы подыскиваем квартиры так, чтобы вам было удобно приезжать в гости.
– С чего ты взяла, что мы будем ездить к вам в гости? – презрительно осведомился Пётр Игнатьевич. – Как ты вообще можешь предположить, что мы простим?
– А за что вы собираетесь нас прощать? – непритворно удивилась Инна. – Прощать имеет смысл, когда кто-то просит у вас прощения. Мы с Лизой не просим. И не настаиваем на том, чтобы вы приезжали в гости, но при этом собираемся купить квартиру так, чтобы, если вы вдруг решите нас посетить, вам это было максимально удобно.
Пётр Игнатьевич снова задумался. На его лице отражалась целая гамма эмоций – от клокочущей внутри ярости до… уважения.
– Это насмешка над моралью, – сказал вдруг он, видимо на что-то решившись, – Над общественными правилами.
– Наверное, – Инна не смогла сдержать смех, – Но если мораль и общественные правила настолько устарели и закостенели, то почему бы над ними не посмеяться?
– Что ты имеешь ввиду? – возмутилась Тамара Федоровна. – Скажи еще, что эти ваши… отношения надо признать официально! Есть законы, и они…
