Вероятно, она вышла сразу после обеда, чтобы обойти все подозрительные кафе и бары Мадрида в надежде достать хотя бы грамм спасительного порошка. Вероятно, она униженно выспрашивала у кельнеров, кокоток и сводниц о спасительном яде, способном успокоить ее нервы. Вероятно, пока она скиталась по этим грязным дырам, какой-нибудь невежа предложил ей сигарету или стакан вина, и ей пришлось принимать его ухаживания и объяснять ему, что она ищет только морфий, морфий, морфий… и готова заплатить за него деньгами, драгоценностями, своим телом. Но все ее усилия оказались тщетными. Развращенный и жизнерадостный Мадрид не знал наркомании, ибо предпочитал любовь, вино, бой быков, ибо прогонял угрызения совести исповедями и посещением литургии. Скорее бананы вырастут в Шотландии, чем здесь отыщется хотя бы один грамм яда, которого она жаждала. И после всего этого, усталая, измученная, отчаявшаяся, она пила, пила до потери сознания, чтобы утолить более страшную жажду, которая ее сжигала. Потом она, вероятно, доехала до отеля в такси, вышла, но уже у подъезда ощутила парализующее действие алкоголя, полную невозможность взять ключ от номера, пересечь холл, где толпились любопытные бездельники, добраться до своих комнат. И она зашла в бар у самого входа в надежде, что чашка крепкого кофе отрезвит ее, поможет ей прийти в себя. Но все это было совершенно бесполезно, потому что именно сейчас алкоголь начал действовать. Садясь на стул, она пошатнулась. Кельнеры поняли, что она пьяна, и стали шушукаться, насмешливо ухмыляясь.
Когда она увидела Луиса, выражение ее лица стало еще трагичней и беспомощней. К унижению перед кельнерами, ироническую почтительность которых она уже улавливала, теперь прибавилось новое унижение перед человеком, который так больно оскорбил ее своим великодушием. И опять Луис прочитал на ее лице дьявольскую надменность, неуязвимую гордость, придававшие ей такой вызывающий вид. Выпив кофе, она бросила кельнеру кредитку и презрительным жестом, как собаку, отослала его прочь, чтобы он не беспокоил ее со сдачей. Потом с неимоверным трудом выпрямилась, и ее лицо, обращенное к Луису, выразило холодность, равнодушие и насмешку, точно все случившееся вчера ее ничуть не задело и сейчас она вполне владела собой. Она задержала на нем взгляд всего на секунду, не больше, и даже не сочла нужным ответить на его вежливое приветствие. Вместо этого она сделала эксцентрический жест – благосклонно улыбнулась человеку, который сбивал коктейли, словно хотела сказать: «Ты один интересуешь меня здесь, потому что готовишь отличные коктейли!..»
