Лика (захохотала). Вот дураки!… (Принялась хлопотать о чае.) А какой сейчас Ленинград удивительный… На Марсовом поле сирень распустилась, пахнет одуряюще… И над Петропавловской крепостью закат – как апельсиновая шкурка. У Невы, на каменных скамьях, влюбленные. Можно подумать – весь город с ума посходил. Сейчас поднимаюсь по лестнице, а на втором этаже парочка целуется. (Марату.) И кто бы ты думал? Твоя Лелечка из Тбилиси.
Марат. Пойти удавить ее, что ли?
Леонидик. А я мальчишкой девчонок не любил. Я только ревновал их.
Марат. Слышишь, Леон, а ты про любовь стишата пишешь?
Леонидик. Случается.
Марат (Лике). Хорошие?
Лика. Ничего себе…
Марат. Народ о любви обожает.
Леонидик. Видишь ли… Эти стихи я не для печати предназначаю.
Марат. Для кого же?
Леонидик. Для себя.
Марат. Ого! Заранее знаешь – это для народа, а это для собственного удовольствия? Какая-то у тебя двойная бухгалтерия получается…
Леонидик. Настоящий поэт, дитя мое, должен экспериментировать. Идти на риск!… Втягивать в это неподготовленного читателя – глупо!
Марат. Вот что, друг, есть и не трусливые любители чтения. И они хотят рисковать вместе с поэтом! Помнишь, поэзия вся – езда в незнаемое. А ты хочешь путешествовать туда один… Персонально!
Лика. Перестаньте кричать – и все по местам, чай вскипел! А ты, Марат, зря нападаешь на Леонидика. За что человек должен любить свою профессию? За то, что она заставляет рисковать, пробовать, ошибаться, идти своим непроторенным путем… Из всех профессий медицина самая рисковая, потому я и люблю ее… Вот моя мама – была обыкновенным заурядным врачом, хотя в юности и мечтала стать большим ученым… Не случилось… (Весело.) Но дети для того и рождаются на свет, чтобы свершить то, что не удалось их родителям… Даю слово: двадцатый век покончит со всеми болезнями… Я обещаю вам, братцы!
Марат. Дай нам лучше колбасы, нахалка.
Лика. Вот кончу институт – и тотчас за диссертацию! Иногда я проснусь и думаю: господи, ну кто, кто может помешать мне стать великим ученым? Кто этот враг?
Леонидик. А ты сама?
Лика. Что?…
Леонидик. Может, сама ты и есть единственный свой враг.
Лика. Нет, погоди…
Леонидик. А угадать врага – значит наполовину победить его.
Марат. Фашизм не надо было угадывать… а не было врага страшнее.
Леонидик. Кто знает. Тайный враг всегда опаснее явного.
Марат. Вы мне надоели! (Леонидику.) С тех пор как ты внял Ликиным запугиваниям и впал в трезвость, ты стал невыносим.
Лика. Марат, это непедагогично! Леонидик нервная, болезненная натура… А ты, вместо того чтобы поддержать меня, дразнишь его зачем-то.
