.) А чего я боюсь – сама не знаю… С улицы никто ведь не зайдет: наш дом, считают, разрушенный. И лестница еле держится, посторонние очень опасаются… А на самом деле она крепкая – у нее только вид такой. На нашей лестничной клетке всего ведь в двух квартирах жильцы остались. Из одной, правда, уже не выходят – я им хлеб из лавки приношу, прибираю… Они мне за это мебель на дрова обещали – если им уже не понадобится… (
Замолчала.) Нет. Страшно.
Марат. А в квартире шесть? Никого?
Лика. Пусто. (Не сразу.) Знакомые ваши?
Марат. Была там одна… Леля. Осенью в Тбилиси собиралась.
Лика. Уехала, наверно.
Марат. А ты где жила?
Лика. В шестом подъезде…
Марат. Чего-то я тебя не помню.
Лика. А я до войны маленькая была.
Марат. В шестом… Да, не повезло вам.
Лика. И стен не осталось.
Марат (помолчал). В квартире был кто-нибудь?
Лика. Няня. У меня мама на фронте, военврач. Мы с няней остались. Она у нас уже двенадцать лет, как родная была… Я на Садовую хлеб получить пошла – тут и ударило. Прибежала обратно, а уж и нет ничего – только ваш подъезд стоит. Это первого марта было. Послезавтра месяц исполнится.
Марат. А ты сама как… не очень ослабела?
Лика. Я, в общем, чувствую себя сносно. Мне ведь за зиму три посылки летчики приносили от мамы. (Не сразу.) А теперь больше не будет посылок. Меня уж не найти.
Марат. Захотят – найдут. Ты, видно, удачливая.
Лика. Какой вы недобрый.
Марат. А ты чего мне вы говоришь… Смешно слушать! (Резко.) Тебе сколько лет?
Лика. Через две недели, может быть, шестнадцать исполнится.
Марат. Почему – может быть?
Лика. Все может быть.
Марат. Иди ты… со своим пессимизмом! Мне на будущий год восемнадцать исполниться должно… И то не психую. Уверен – будет.
Лика. Я еще когда совсем маленькая была – мечтала, как мне исполнится шестнадцать… представляла, что тогда со мной случится. Помните – «дети до шестнадцати лет на эту картину не допускаются»? Так бывало всегда обидно!… Хотя я, конечно, проскакивала, – мне ведь на вид можно куда больше дать. (Помолчала.) Обидно было бы… не дожить.
Марат. Теперь доживешь.
Лика. Пожалуй. Я ведь сейчас на две карточки существовала. Целый месяц! Няню еще первого числа убило.
Марат. Тебе потрафило.
Лика (не сразу). Зачем вы так шутите?
Марат. А я веселый. Только не такой удачливый, как ты. (Вынул из кармана две хлебные карточки, поглядел на них.) Мне только один день достался. Тридцать первое. Завтра.
Лика. Не надо… Ты не плачь.
Марат. А я и не плачу. Я уж ко всему привык.
