Отметив — довольно равнодушно — кинутый всеми одинокий грузовик с молочными бидонами (один бидон почему-то вывалился, раскрыт, молоко слилось в придорожную пыль, но никого это не волнует, все катят себе мимо), Слава чуть не подпрыгнул на сидении, когда увидел вдали знакомую фигурку — уже без куртки на плечах, волосы нелепо сострижены и убраны под черный платок. В белом пятне Слава признал свою грязную рубашку, только сейчас сообразил, что Мила уехала прямо в ней.
— Тормози!!! — он схватил за руку водителя, машину мотнуло. — Да стой ты!
— Сдурел?! — загорелые пальцы вцепились в рукоятку ножа, глаза стали неприятно напряжены.
— Догнал! — тут Слава слегка сообразил, что надо как-то разъяснить ситуацию. — Ее я искал, вот она… Я говорил же!
— Ну?..
— И нашел. Ты только… за хвост только ее не тяни, ладно?
Водитель настороженно молчал, готовый в любой момент нажать на газ, но увидав испуганную мордочку Милы, сразу расслабился.
— Славик! Студентик!.. — она хотела, кажется, плакать, но не могла — какой-то внутренний холод сковал ее, и девочка просто села рядом, тихо дрожа.
— Значит, я только до Орла, тут немного осталось. А от поворота — в сторону поеду.
— Тулу проехали? — ожила Мила.
— Давно, вот Орел уже… Вам в Орел, что ли?.. Ловите, может, успеете до темноты. А я сейчас буду сворачивать — через три километра.
— А потом в Орел поедете? — попыталась Мила уцепиться, но водитель, видимо, твердо решил скинуть пассажиров:
— Не, там дела надолго. До поворота едем, а дальше — вы сами.
С неизвестным ему прежде наслаждением Слава принялся смотреть на дорогу, пролетающие мимо деревья, полянки, поля; что-то новое зашевелилось в нем, требуя воинственного клича, диких гримас, помимо воли направляя ноги и мысли на «тропу войны». Загадочное свойство думать без слов, на грани сознания…
Треснуло, покрывшись снежными зигзагами, зеркальце заднего вида, водитель пригнулся к рулю, зеленовато-бледный, как детское мыло; он гнал фургон на пределе возможного. Сзади (было видно в одном осколке, каким-то чудом не вывалившемся под колеса) за ними, медленно нагоняя, шел помятый бежевый «Мерседес», весь в пыли — наверное, именно от пыли он и казался бежевым; курносый мерседесовский передок покрывали веснушки ржавчины. Из окна смуглая рука помахивала каким-то странным, слишком большим черным оружием, Слава затруднился определить марку пистолета, никогда раньше не видал такого монстра.
— Тормози-и-и-и-иии — запищала Мила, — им фура нужна, не мы…
