Только тогда они спохватились и мгновенно ощерились пиками.
Конан развел руки в стороны, показывая, что не затаил кинжала или другого оружия.
— Ты кто? — повелительно крикнул рослый воин с желтыми прямыми волосами. В ухе у него качалась серебряная серьга в виде полумесяца, правое запястье охватывал широкий серебряный же браслет с небольшими шипами, расположенными попарно — видимо, символ женских грудей. Все это Конан увидел мгновенно. В Разадане что-то толковали о старой полузапрещенной богине, проливающей на эту иссушенную жаром землю благодатную влагу, сцеживая ее из своих сосцов. Храм Матери Дождя находится, как ему теперь вспомнилось, где-то в степях, чуть севернее реки Запорожки. Следовательно, быстро прикинул Конан, эти пятеро вполне могут быть запорожскими казаками — говорят, драчливые воины этого боевого братства чтут Мать Дождя и порой приносят ей довольно кровавые жертвы.
— Я Конан из Киммерии, — ответил юноша громко и тут же спросил: — А ты кто, сын Матери Дождя? На суровом лице желтоволосого мелькнула улыбка.
— Я Аскольд Из-За Порога, — ответил он. — Если ты из нашего братства, то добро пожаловать, Конан.
Он говорил с жестким акцентом, и имя киммерийца прозвучало гортанным "Хонан".
— Я охотно воспользовался бы вашим гостеприимством, Аскольд Из-За Порога, — ответил Конан. — Однако не стану лгать, я не из вашего братства.
— Откуда же ты знаешь о Матери Дождя? — спросил Аскольд и снова поднял опущенную было пику.
— Слыхал в Разадане, когда покупал лошадь.
— Лживые россказни трусов, чьи мозги заплыли жиром, пока они отсиживались за стенами и дышали
смрадом подгоревшей пищи и собственных испражнений, — резко сказал другой воин, пониже Аскольда, но пошире его в плечах. — Не будь я Инго Осенняя Мгла, если они не наплели тебе с три короба всякой ерунды…
— Я их не слушал, — ответил Конан. — Так, краем уха. Зачем мне чужие боги, если у меня есть мой собственный. У нас в Киммерии для мужчины есть только один бог — Кром. Когда младенец явится на свет и. запищит, старик глянет разок в его сторону и наделит волей, чтобы он мог, когда подрастет, убивать. А после уж отвернется и навек о нем забудет. И правильно. Его дара вполне достаточно, чтобы стать воином, а большего и желать нельзя.
Выслушав эту тираду, светловолосые бродяги одобрительно закивали и опустили пики. Только Аскольд все еще поглядывал на киммерийца настороженно и цепко.
— Где это — Киммерия? — спросил он.
— Далеко на севере.
