— Не сидится старику дома, — перебил граф докладчика. — Где монахи?
— Их поселили в обители святого Лукариха. Это по другую сторону от городского кладбища, совсем недалеко от собора. Его преосвященство велел помогать сукипам.
Пока монахи в город не выходили.
— У нас есть осведомитель в обители?
— Нет, ваша светлость.
— Почему? — теперь лицо графа выражало искреннее удивление.
— Осведомитель умер в прошлом месяце. Мы до сих пор ищем замену.
— Долго возитесь.
— Но ваша светлость, монахи знают друг друга в лицо. А найти среди них…
— Ерунда, — граф поднялся на ноги и прошелся по кабинету. — Плохо работаете.
Монахи тоже люди. Такие же грязные, как и миряне. Среди них наверняка найдутся прелюбодеи, временами жаждущие женской плоти или плоти молодых монахов, найдутся и воришки.
— Но это дело случая, ваша светлость.
— Ищите.
— Стараемся.
— Значит, у нас нет своих глаз в обители?
— Нету, ваша светлость.
— Что ж, опекайте их снаружи. Если миссия епископа Илукского — это лишь предлог попасть в столицу, значит, сукипы ещё проявят себя.
— Стараемся, ваша светлость.
— Не спать по ночам! И вот ещё, при первой же возможности необходимо взглянуть на татуировку старого монаха.
— Вы сомневаетесь?
— Проверка не помешает.
— Сделаем. У меня есть на примете один торговец…
— Годится. А сей же час отправьте срочный запрос барону Ренгельту в Гедадию.
Пусть выяснит, кого конкретно отправил епископ Илукский в Вальстерум. С подробным словесным портретом монахов. Ответ должен прийти не позднее следующей ночи.
Помощник склонил голову в знак согласия.
— Ступай.
Пока предполагаемые лазутчики никак себя не проявили. Но глупо надеться, будто бы враг опрометью кинется исполнять приказ начальства, причем не осмотревшись.
Надо ждать и внимательно наблюдать. В столице предостаточно вражеских шпионов.
Рано или поздно встреча обязательно состоится. Сукипы без поддержки соратников вряд ли смогут выполнить задание. Выявим всех по цепочке, а после захлопнем капкан. Впереди целая неделя. Времени предостаточно.
На дворе ещё не вечер, а лишь знойный полдень.
Монашеская келья мало отличалась от кельи в соборе. Тот же аскетизм. Серый камень. То же распятие из мореного дерева на стене. Вот только постель двухэтажная.
— Я буду спать наверху, — старый монах забросил котомку с вещами на верхнее ложе.
— Нет-нет, это вызовет подозрение, — юноша воспротивился.
— Но ваша светлость, — шепотом возразил воин со шрамом.
— Я всего лишь ученик, а вы мой наставник, брат Тор. Моё место наверху.
