Когда они зашли, д'Ареццо сидел за столом и читал электронную книгу. Хелен сочла это ещё одним дурным признаком. Он даже не попытался завязать беседу с Лео, который был одним из самых лёгких в общении и дружелюбных людей, которых она только встречала. По крайней мере, он оторвался от книги, когда они зашли в помещение, но в его серых глазах была прохладная сдержанность. Он никак не попытался присоединиться к беседе, пока Рагнхильд и Аикава не обменялись рукопожатиями с Лео. Тут его мужественные губы искривились в вежливой, но сухой улыбке.
— Д'Ареццо, Пауло д'Ареццо, — представился он и протянул руку Хелен, которая оказалась ближайшей к нему.
— Хелен Зилвицкая, — отозвалась она, пожимая её со всем энтузиазмом, который только сумела изобразить. В его взгляде что-то мелькнуло, и она мысленно поморщилась. Её говор был слишком отчётлив, чтобы пытаться его скрыть, даже если бы у неё и было такое намерение, и, похоже, он подействовал на д'Ареццо точно так же, как его слишком красивое лицо подействовало на Хелен.
Остальные в свою очередь представились, и он приветствовал каждого в точности таким же, безупречно корректным рукопожатием. А затем кивнул Лео:
— Вы, ребята, явно уже знакомы друг с другом, — изрёк он, констатируя очевидное, — так что, полагаю, Лео будет проще ввести вас в курс дела, чем мне.
Он ещё раз вежливо им улыбнулся, и уткнулся обратно в книгу.
Хелен взглянула на Рагнхильд и Аикаву, а потом вопросительно уставилась на Лео. Каштанововолосый гардемарин обозначил пожатие плечами, едва ими дернув, а затем махнул рукой в сторону коек.
— Если здесь собрались уже все, а я думаю, что так оно и есть, то у нас три лишних койки. Мы с Пауло уже заняли две нижние — право первооткрывателя и всё такое, — он сверкнул зубами в улыбке, — ну, а вы трое давайте делите оставшиеся как вам заблагорассудится. Только постарайтесь не запачкать палубу кровью.
— Некоторые из нас, — заметила Хелен, — способны разрешать межличностные разногласия, не прибегая к насилию.
Она громко втянула воздух и посмотрела на двух своих спутников.
— И во имя дружеского урегулирования любых возможных разногласий, — заявила она, — думаю, с вашей стороны будет мудро признать, что одна из двух оставшихся нижних коек должна принадлежать мне.
— Воистину, "дружеское" урегулирование! — фыркнула Рагнхильд. — Ты уверена, что можешь получить что захочешь только потому, что была помощником инструктора по рукопашному бою.
