Фонарик вспыхнул, на мгновение ослепив Бек.
О'кей. Щурясь от света, она могла рассмотреть деревья, окружавшие место стоянки. Могла разглядеть несколько кустов, папоротники, корни и камни, выхваченные лучом фонарика из беспросветного мрака.
Что случилось с чудесным местом, которое она видела днём, с колдовским лесом, где эльфы, принцессы и доблестные рыцари переживали свои приключения и любовные романы, где крохотные жуки с прозрачными крылышками плавали в солнечных лучах?
Очевидно, это было тогда, а сейчас стояла ночь. Внезапно она почувствовала себя одинокой и потерянной. Какие правила действуют здесь сейчас?
— Что ты делаешь? Бек вздрогнула.
Она несколько раз глубоко вздохнула, схватившись рукой за сердце и немного успокоилась.
— Т-ты… — Она осеклась, не договорив «напугал меня». — Н-ничего. Просто смотрю.
— Спи давай.
Бек выключила фонарик. Теперь тьма показалась ещё чернее прежнего, и она не видела ничего, кроме остаточных образов, всплывающих перед глазами.
«Спи давай, девочка, — сказала она себе. — Это ночь. Такое бывает каждый день. Нет, каждую ночь. Каждые — сколько там? — шестнадцать часов или около того? Нет, скорее каждые восемь часов, наступающих за шестнадцатью часами светлого времени суток. Во всяком случае, оно продолжается всего несколько часов».
Она легла и закрыла глаза.
Хруст.
Бек застыла от ужаса, широко раскрыв глаза, но ничего не видя.
— Ты слышал?
Рид не ответил. Она хотела толкнуть его в бок, но не стала. Звук повторился явственнее: хруст ветки, шорох кустов. Треск! Определённо треск сухого сучка на земле. Теперь она легко толкнула мужа.
— Что?
— Т-там к-кто-то ходит.
Рид приподнялся на локте с раздражённым вздохом и прислушивался с полминуты. Он тоже услышал: звуки движения в кромешной тьме внизу, где-то в лощине.
Шелест листьев. Глухой стук! Удар тяжёлого деревянного предмета о землю.
«Это живая природа», — сказал он себе.
— Это живая природа, — прошептал он. — Нутам, олень, лось, что-нибудь такое.
— М-медведь?
— Ну, возможно, и медведь. Звери часто выходят на поиски пищи по ночам. Здесь нет ничего странного.
— А если т-там м-медведь? — упорствовала она.
— Он ищет пищу, помнишь? Если он и пойдёт куда-нибудь, то только к хижине, чтобы подъесть, что осталось. Он даже не знает, что мы здесь.
Несколько мгновений они молчали, затаив дыхание.
— О чёрт! — прошептал Рид.
— Что?
— Я забыл унести контейнеры с сэндвичами со стоянки. Они остались здесь.
— М-может, они ничем не пахнут.
