Отойдя версты две от деревни, маньчжуры убрали парус и бросили якорь. Они, видимо, решили все же напасть на Онда. Гольды встревожились. К вечеру из стойбища опять все стали разбегаться.
Всю ночь те, кто оставался в Онда, были настороже.
Утром середину реки кутал туман, похожий на улегшееся облако. Ветер постепенно отгонял его, но сампунки видно не было. Вдруг облако тумана поднялось с реки и поплыло в воздухе. Открылись широкие голубые полосы воды. Они были чисты. Вылетали чайки, они падали на реку, и видно было, как всплескиваются в воде их острые белые крылья.
— Маньчжуры-то ушли! — сказал Удога, поглядывая на брата.
— Может быть, хитрость? — спросил Чумбо.
— Вон где они! — сказал Падека.
Над рекой стояла тишина. Солнце начинало припекать. Видно было, как далеко-далеко, там, где среди расступившихся гор вода слилась с небом, на реке, как на голубом бугре, стояло судно маньчжуров с прозрачным, будто склеенным из кусков бумаги парусом.
— Неужели маньчжуры уехали? — дивился Падога.
— Уехали! — обрадовался Падека.
— Да, у тебя хорошее ружье! — подошел к Чумбоке Кальдука Толстый.
— Как, Чумбока, ты ловко придумал все это! — сказал Падека.
— Когда Дыген сказал, чтобы балаган ему строили, я сразу догадался, что нашим ружьем их прогнать можно, — ответил Чумбока.
— Ты продай мне это ружье, — протолкался к Чумбоке Гао Цзо, — дам тебе много дорогих вещей. Талисманы счастья дам.
— А что, Дыген еще приедет к нам? — беспокоился Уленда. — Он всех убьет.
— Не убьет! — грозно сказал Чумбока. — Я еще с него выкуп получу.
— Теперь мне могут быть неприятности, — бормотал Гао. — Запретят торговать, и вы все без меня умрете с голоду. Зачем ты жалел жену брата? — шепнул он на ухо Чумбоке. — Из-за брата тебе неприятности будут. Пусть бы свел свою жену к маньчжуру.
— Я один раз попался им, — стал рассказывать дед Падека, — меня посадили гребцом. Мы поехали в низовье. Туда, где Тыр. Подъехали к деревне. Вдруг пришли гиляки и говорят, что снизу лодка идет, едут. Дыген испугался… «У-у, говорит, там лоча много-много». И сразу мы оттуда уехали, и теперь Дыген туда не ездит. Где ему сопротивляются, он сразу уходит, если видит, что силы не хватит, или если хитростью не может взять.
Вечером за отмелью показалась лодка. Вблизи ее брел по берегу человек.
— Маньчжуры! — на всю деревню закричал Уленда и побежал в лес.
В Онда начался переполох. Из-под полога выскочил сонный Чумбока и всматривался в едущих.
За широкими песчаными отмелями показалась еще одна лодка.
