Чумбо, как все мужчины его племени, был очень стыдлив. Он ни за что не согласился бы снять рубаху при девушке и захихикал с таким видом, словно его щекотали.
— Нет… У-уй! Совсем не надо… У меня шкура сухая, не промокла.
Между тем дождь кончился. Туча пронеслась. В балаган ударили солнечные лучи.
Одака нашла красивую и еще не грязную отцову рубаху.
— А костер у меня залило! Побегу разжигать, а то отец придет и рассердится!
Одака кинула рубашку и выбежала.
Чумбо, оставшись один, спрятался в угол и там, опасаясь, что его увидят, быстро переоделся. Слыша, как Одака ломает сучья, он подумал, что надо помочь ей.
Балаган стоял посреди реки, на островке из чистейшего песка. На близких крутых берегах зелеными стенами вздымался дремучий лес. На острове, словно утонувшие в песках, белели коряги. Чумбо взял топор, выбрал сухую колодину и разрубил ее.
— А что, дядюшки Дохсо нету? — спросил он, подходя с охапкой дров к костру.
— На сохатого охотиться поехали. А какие дрова ты принес хорошие, сухие!
Чумбо заглянул в котел. Одака нахмурилась и покраснела. Ей стало стыдно, какую плохую похлебку варит она отцу и братьям.
«Из гнилой рыбы уху варят, — подумал Чумбо, — а река полна рыбы».
— Уй, у нас никогда рыбу хорошую не поймают! — сказала Одака с досадой.
Чумбо знал, что ее братья Алчика и Игтонгка — лодыри.
— Давай с тобой рыбы хорошей наловим! — воскликнул Чумбока. — Сейчас, после дождя, рыбка ходит… Во-он…
На корневищах двух лесин, выброшенных водой на косу, растянут крапивный невод. Чумбока живо собрал его. Одака села за весла. Гребла она очень хорошо. Чумбо сбрасывал охапками сетчатку. Лодка быстро пробежала полукруг. Выскочив на берег, парень и девушка взялись за веревки и потянули плавучую дугу из поплавков на берег. Опутанные сетчаткой, бились друг о друга тяжелые сомы и щуки. Сквозь дыры в неводе ушла половина улова.
Но и это не беда.
Чумбо схватил котел с огня и выплеснул вчерашнюю уху в воду.
Одака, стоя на коленях, пластала ножом на бересте тяжелых рыб и бросала куски в котел с чистой водой.
Чумбо, как настоящий мужчина, пришел с берега уставший и недовольный.
— Невод порвали, — сказал он, присаживаясь на корточки, и покарябал ногтями голову.
«С ним не придется ссориться, как с братьями, — подумала Одака, видя, что Чумбо уже вынул из-за пазухи деревянную стрелу для надвязывания сетей, — он все делает сам».
«Мы с ней как муж и жена, — думал Чумбока. — Она хорошая жена будет».
Одака сбегала в балаган и принесла моток крапивных бечевок.
