— Уверяю вас, ваше преосвященство, я не охотница за сокровищами. Меня интересуют животные, а не золото.
Архиепископ еще раз взглянул на письмо и отдал его Закари. Простого упоминания о пропавшей экспедиции капитана Падиллы и легенды об Эльдорадо, передаваемой испанцами из уст в уста, было достаточно, чтобы он насторожился.
— По крайней мере нужно воздать вам должное за упорство и за находку столь редкого документа.
— Его одолжил мне мой друг, — поколебавшись, призналась Хелен. — Он коллекционирует раритеты и предметы старины.
— Неужели? Интересно, а есть ли у него другие бумаги из секретного архива Ватикана? Кстати, Интерпол тоже может заинтересоваться этим.
Хелен не хотелось говорить, откуда она взяла письмо, а то, что этим может заняться Интерпол, показалось ей просто смешным.
— Но вы согласны, что документ подлинный?
— Даже если так, мой дорогой профессор, я не могу дать вам никакой информации о дневнике Падиллы и карте. Даже если бы я знал, то не допустил бы, и святая церковь не допустит, чтобы такая информация попала в руки кладоискателей, вроде вас и вашего спонсора. — Он повернулся к ней спиной. — У вас ведь есть компаньон в этом предприятии, не так ли? Хелен опустила глаза, но потом снова вскинула голову.
— Да, у меня есть компаньон, и он помогает мне не ради золота или славы, а ради куда большего открытия.
Архиепископ повернулся и тяжело взглянул на тридцатишестилетнюю женщину. Она была загорелая, зеленоглазая и привлекательная.
— Тогда, может, вы скажете мне, зачем вам понадобился дневник? — Он предостерегающе поднял палец, заметив счастливую улыбку Хелен. — Это не признание, что проклятая вещь находится у меня или вообще во владении святой церкви.
— Поверьте, ваше преосвященство, я бы ни за что не осмелилась беспокоить вас, если бы у меня была карта Падиллы. Но, увы, боюсь, она безвозвратно утеряна.
Он нахмурился.
— Вы уверены?
— Да, ваше преосвященство, увы.
— Очень жаль, но, как вы знаете, легенда гласит, что Падилле удалось добыть самородки из самого богатого месторождения в мире. Они тоже утеряны?
— Меня не интересует эта часть легенды. Мне известно только, что отец Коринс хранил карту и самородки в отдельных тайниках, но в каких именно — нигде не указано.
— Значит, у него были причины скрывать их. Ведь даже в письме, которое вы принесли, говорится, что проклятие падет на того, кто осмелится проникнуть за стены Ватикана, чтобы коснуться артефактов.
— Не знала, что католическая церковь столь суеверна. — Хелен прошла через кабинет и вернулась с большим алюминиевым чемоданом, который положила на стол рядом с ноутбуком.
