— Прет на рожон и давно бы споткнулся, если бы мы его не придерживали.
Он распрощался и вышел, и тьма поглотила его.
…Утром большевики с возмущением заявили исполкому губсовдепа, что ночью разгромлен артиллерийский склад, а со двора городской управы неизвестно кто увез большое количество винтовок. На собраниях и заседаниях шла горячая перепалка, противники не стеснялись в выражениях, партийные фракции назначали комиссию за комиссией.
В комиссию, назначенную городской управой, вошли Булатов, Антонов и представитель большевиков. Заседала она три дня, опрашивала сторожей, железнодорожников, милиционеров. Исчезло оружие, словно в воду кануло!
Через неделю Антонов уехал в Кирсанов. Город по-прежнему молчал, по улицам носился ветер, бродили вооруженные патрули.
5
К маю восемнадцатого года советская власть прочно укрепилась в Тамбове.
Булатов и многочисленные его сообщники из областного комитета эсеров исчезли. Это было на следующий день после закрытия второго губернского съезда Советов: на нем присутствовали делегаты уездных Советов и представители организаций большевистских и левоэсеровских. Съезд покончил с неразберихой и хаосом, царившими на Тамбовщине.
Тамбовская деревня полыхала революционным пожаром. С фронта возвращались солдаты, вырывали власть из рук эсеров, ставили свою, советскую.
Тем временем борьба на фронтах обострялась и принимала угрожающий оборот. Немцы занимали Украину; подняли головы белые, кадеты, эсеры; в огне контрреволюционных восстаний горели Сибирь и окраины Руси, на север и Дальний Восток вторглись интервенты, сгущались тучи на западе, на юге собирались белогвардейские силы. Грозное кольцо замыкалось вокруг красной Москвы и пролетарского Питера. Казалось, нет у большевиков никаких надежд, чтобы удержаться.
То были дни, как писал Ленин, «необъятных трудностей».
Но «мы привыкли, — гремел ленинский голос на всю взбаламученную Россию, — к необъятным трудностям… За что-нибудь прозвали нас враги наши „твердокаменными“».
Только твердая и целеустремленная ленинская политика спасла революцию.
И снова громовым раскатом прозвучали слова Ленина:
— В крестовый поход за хлебом, крестовый поход против спекулянтов, против кулаков… Здесь перед нами такой бой за социализм, за который стоит отдать все силы и поставить все на карту, потому что это бой за социализм.
И в губернии, где был хлеб, пришли рабочие Питера, Москвы, Иваново-Вознесенска, Урала; пришли с оружием. Закрома тамбовских кулаков были полны хлеба, но отдавать его они не хотели. Они мечтали задушить голодом советскую власть, нашептывали соседям всякое про «коммуну», спускали зерно и муку за бесценок «своим», подкупали бедноту — только не отдавать их городу, рабочим, большевикам…
