Дивились им люди в тех местах, где солдаты проезжали, на офицера с длинными усами и огромной саблей глазели. Долго, с любопытством, отряд императорский взглядом провожали — пока не исчезал он за холмом или за лесом пихтовым.
Но вот день наступил, когда и в горах императорские посланцы появились. Заржали их кони среди заснеженных лесов, на каменистой дороге, что высоко в горы вела — под самую вершину Бараньей Горы, к хате Метека.
Забренчали в сенях шпоры. Изумленная, испуганная вышла старая крестьянка на порог — в чепце белом на голове и в расшитой безрукавке овчинной. Поклонилась солдатам и, по старому обычаю, в хату гостей пригласила. Любопытно ей было — чего это они в такую глухомань из далекой стороны забрались?
Вошел в хату гвардейский лейтенант императорский. Поднялся ему навстречу молодой крестьянин: он в углу под образами сидел, ужинал.
— Садитесь за стол, пан офицер! — пригласил гостя.
— Охотно сяду, отдохну под вашим кровом, парень. Долог путь к вам из нашей Вены!
Подала ему старушка миску похлебки, кашу и хлеб, мёду в кубок налила. Никак не могла уразуметь: по что, аж из самой Вены к ним солдаты приехали? А лейтенант поел с аппетитом, мёду выпил и после ужина о деле своем рассказал. Приглашает-де сам император музыканта молодого к себе во дворец, а это большая милость для старухи и Метека.
Старушка руками от радости всплеснула, но вдруг затрепетало в ней сердце, сжалось оно от боли и страха: жив ли, здоров ли вернется сын с такой дальней дороги, да еще перед лицом императора побывавши? Не разгневается ли на что-нибудь император и министры его грозные, да неласково с сыном обойдутся или накажут строго?..
Однако, что поделаешь? Приглашение императора ничего другого не означало, как только приказ! Пригласил — значит повелел!
И поехал Метек с солдатами, на жеребце своем сером. А разоделся — как на свадьбу. Белые штаны на нем горские, с красной расшивкой, рубаха богатая, с серебряной застежкой у шеи, безрукавка новая, накидка со шнурами, еще отцовская, да пояс, медными бляхами украшенный. По местному обычаю Метек накидку эту на плечи набросил, оставив один рукав зашитым: в нем-то и спрятал он свою чудесную скрипку.
Долго они ехали — через горы, на которых снежные шапки лежали; через потоки, мостами связанные; через города и деревни; через старые леса сумрачные… Но вот засверкала перед ними Вена — окна дворцов и домов богатых ярко освещены, а ветер с голубого Дуная ласково путников встречает.
