— Искать грабителя!
— Отобрать ларец!
— В темницу его, вора подлого!
— Чтоб его волки вместе с костями пожрали!
— Гей, воины, горожане, крестьяне!
— Гей, купцы, люди ремесленные! Советуйте, что делать надо, как изловить злодея?
Плакали в притворе храма мудрые женщины опольские, жаль им было трудов и стараний своих — пропал ларец, из липового дерева резаный, а с ним и деньги, для бедных погорельцев собранные…
Не передашь словами, не опишешь пером гнева, коим и ополяне сами, и пришельцы, на торги с товарами прибывшие, охвачены в тот день были. Однако не успели люди торговые лавки свои позакрывать, как иная весть стрелой по городу пролетела:
— Нашелся ларец, нашелся!
— Три брата-перевозчика в костёл народную копилку доставили!
— Петр, Павел и Куба — славные люди!
— Уже висит ларец в притворе, на прежнем месте… Люди протискаться к нему не могут: каждый желает и свою лепту внести! Мудрые женщины опольские небо благодарят!
А братья уж снова в ладью сели и в путь отправились. На сей раз они счастливо и быстро еще до захода солнца, до Бжега доплыть успели. И было красиво на реке: от сияния гаснущей зари вечерней покрылась вся Одра золотыми и розовыми отблесками. А благоприятственное течение, быстроты необычайной, скорехонько домчало ладью до самого Бжега.
Но на пристани бжегской — хоть и немало там людей толпилось — не нашли братья человека в черной одежде и с бородой подвитой. Ни тогда, ни позже, так и не довелось им узнать имени того подлого вора, что украл в Ополе народную копилку…
В то лето купался однажды Куба в реке, неподалеку от дома. Росли в том месте, у самой воды, где песок побелее, ивы пышные и раскидистые. Подплыл туда Куба, вылез из воды и на песке улегся. Глянул случайно на заросли ивняка, что к самой воде подступили, и… глазам своим не поверил! Меж ветвей и корневищ лежал камзол бородатого незнакомца, весь мокрый и илом измазанный… А рядом, такая же грязная и помятая, валялась шляпа с фазаньим пером.
Быть может разбойник бросил свою богатую одежду и сменил ее на другую, победнее, чтобы не узнали его в Ополе? «А может и иначе? — с немалым страхом подумал Куба. — Ведь и так может статься, что купался тот подлый вор, а Утопец схватил его, утащил в реку, да и держит на дне в невольниках…»
