— Не знал, что русские журналисты так тщательно собирают сведения для своих очерков, — с кислой миной заметил Моро.
Глебов принял его слова за комплимент.
— Да, да, вы правильно подметили… Итак, в момент налета «юнкерсов» второй штурман находился возле зенитного орудия. Спросите, пожалуйста, кто открыл огонь? — И осточертевший Моро разговор о приключениях «Виктори» продолжался.
В половине второго Моро не выдержал.
— Очень сожалею, коллега. Я должен ехать на берег по неотложному делу.
— На берег? — поднял брови Глебов. — Так рано? Я просил подать катер к шести часам.
— К шести часам! — ахнул Моро. Он понял, какой промах совершил, согласившись поехать с Глебовым. — Невозможно! Абсолютно невозможно.
— Простите, — обиделся Глебов, — вы сами дали согласие сопровождать меня. Уехав, вы лишите меня возможности выполнить поручение редакции. Вы журналист, вам незачем объяснять, что это значит.
— Откуда я знал, что вы так долго будете здесь копаться!
Глебов пожал плечами:
— А я откуда знал, что вы торопитесь? Если бы вы меня предупредили, я бы» обратился к другому.
— Спорить бесполезно, — резко ответил Моро. — Я должен уехать — вот и все.
— Совсем не все, — тон Глебова тоже стал резким. — Я вынужден буду пожаловаться на вас, вы меня ввели в заблуждение. Очень жаль, но такое поведение никак нельзя назвать дружественным, господин Моро. Это выглядит очень странно и совершенно непонятно.
Последняя фраза заставила «Д-35» внимательно посмотреть на собеседника. Полное, с холеной каштановой бородкой лицо Глебова выражало обиду и ничего больше. Черные задумчивые глаза сердито смотрели на Моро. Мыслей его не разгадаешь. Случайны слова о «странном, совершенно непонятном» поведении или за ними кроется намек? Что за игру ведет Глебов? Надо соблюдать осторожность, вдруг тут кроется ловушка! До сих пор для «Д-35» не существовало безвыходных положений. Он найдет выход и теперь.
Моро улыбнулся одной из улыбок, снискавших ему прозвище «Рекламный Ральф».
— Какой вы горячий! Стоит ли нам, собратьям по перу, ссориться! Я охотно приеду с вами сюда завтра и пробуду столько, сколько вы пожелаете.
— Завтра очерк должен лежать в редакции, — не сдавался Глебов. — Я обязан написать его сегодня за ночь и утром передать по телефону своей газете.
«Вот упрямый осел!» — внутренне кипел от злости улыбающийся Моро. Но если он только упрямый осел, еще не беда. Гораздо хуже, если за упрямством скрывается определенная цель. Как быть? Не увидеться сегодня с Дынником невозможно. Но уйти с «Виктори», бросить Глебова, пока не разгадана его игра, тоже нельзя. Как быть? Моро в раздумье глядел через открытый иллюминатор на близкий и недосягаемый берег. Город ровными рядами многоэтажных зданий поднимался над морем, над портом. Морской ветерок из иллюминатора обвевал лицо, помогая успокоиться, собраться с мыслями. Терпеть поражение не в обычае Моро. «Ладно, приятель, — мысленно сказал «Д-35» Глебову. — Ты не с простаком имеешь дело. Старина Ральф одурачит тебя, как ребенка».
