— Бэрл, в каюту капитана. Живо! — приказала я, понимая, что надо срочно что-то делать. Если стрела смазана ядом… а ведь я в этом почти не сомневаюсь! Что же не делать-то с этим?!
Психуй не психуй, а руками работай, как говорила мне Доира. Вот я и работала. Обломила древко стрелы, вытолкнула застрявшее в плече древко. А потом присосалась к ране, стараясь затянуть из раны зараженную кровь. Сплюнула на пол, не заботясь о чистоте. Вновь приложилась к ране. И так пока, губы не начало сводить. Промыла рану. Прижечь бы ее. Только чем? И вновь выручил Бэрл, сунул мне в руки какой-то мешочек. Я щедро посыпала из него на рану капитана. Надеюсь, поможет. Сделала все, что от меня зависело, и словно кто из меня всю силу вытянул. Я изломанной куклой осела на пол, сил чтобы подняться уже не было. Сон стремительно сморил меня. И я забылась в тяжелой горячке.
Проснулась с пугающей мыслью: "Проспала?!" Но в каюте слышалось тяжелое, но уверенно дыхание. Жив Соленый, а больше мне и не надо. Поднялась, посмотрела на капитана. Сероватая кожа выдавала явное нездоровье, но это не беда. Не я, так Доира поднимет Соленого на ноги, можно быть уверенной. Я довольно растянула губы в улыбке и вышла из каюты.
— Как он? — стоило мне появиться на палубе, как боцман потребовал у меня ответ.
— Жив, и жить будет, — пообещала я. — А как…
— Не думай больше о нем, Али, — строго потребовал у меня Бэрл.
— Хорошо, — кивнула я. Мне было не важно, что стало с первым помощником моего капитана. То, что он уже мертв, я не сомневалась, а остальное и не важно.
Вернулась к капитану, принеся с собой ведро холодной воды. У Соленого была сильная горячка, и я еще долго сидела подле него, меня холодные компрессы. Мужчина бредил, называл неизвестные мне женские имена. Но ревность во мне не подымала головы, я откуда-то знала, что все они остались в далеком-далеком прошлом. Зато я нагло, пользуясь возможностью, рассматривала своего капитана. Суровое мужественное лицо, совсем не испорченное тонким шрамом. Светлые спутанные волосы на ощупь оказались все же мягкими, приятными.
Он очнулся к вечеру.
— Али? — голос у капитана был хриплый.
— Да, капитан? — тут же подобралась я.
— Спасибо, — слабо кивнул он мне.
— Я должна была…
Он не дал мне договорить, поднял здоровую руку, прижал пальцы к моим губам, словно ему было неприятно слышать о моем долге перед ним, как капитаном. Щеки мои вспыхнули, и я не зная, что делать, поспешила побыстрее покинуть Соленого и привести к нему боцмана, чтобы капитан дал ему задание.
