«13 марта.
Здравствуйте… Накопилась куча вопросов ваших, на которые пора отвечать. Хотя бы коротко. Всю дорогу занят. Два раза в неделю аудиторные занятия, в остальные дни — работа. Осваиваем специальности. Сейчас я, правда, от работы освобожден, недели на 2–3 очевидно, т. к. мои «таланты» понадобились опять… Работа предстоит солидная.
Мама, ты опять спрашиваешь про вещи. Я уже ответил тебе: я или вещи. Ты даже грозишься командиру написать. А он здесь при чем? Я ж без вещей сюда (в эту часть) приехал. Большой привет. Плюньте на них ради всего святого, освободите меня от частнособственнических инстинктов. Это главная просьба. Только так…»
Вот уж и рассердился. А надо ли, сын? Что вещи?! В них ли дело! Да кто-то из знакомых сердобольно посоветовал: добивайтесь, дескать, а то, знаете… примета нехорошая. В другой раз мама не обратила бы на такой совет внимания. Но когда на душе тревога — оба сына в солдатах, а на земле-то вокруг неспокойно, — какой болью не переболит сердце, чего только не передумает мать!
Однако просьба сына для нее — все. И больше в письмах к тебе она ни словом не помянет о вещах.
«…Бывают ли для нас концерты? А как же ж! Концерты и спектакли. Дна часа назад вернулся со спектакля областного драмтеатра «Чти отца своего». Ничего сварганили. Капитально.
Да, забыл о самом главном. Вчера получил три бандероли от вас. Громадное спасибо. С ходу принялся за папин роман и при недостатке времени даже успел прочесть больше половины. За сутки. Благодаря умению экономить время (это, кстати, умение, которое получаешь в армии). Грина дал «в аренду» другу каптенармусу…
Сегодня в честь воскресенья кое-кто, и я в том числе, бегал на лыжах 10 километров. Ничего прошли. Даже при моих неспособностях к беготне прошел за 53 минуты (на 2 минуты больше нормы). Если учесть еще, что шли не по снегу, а по траве и земле да плюс ко всему без лыжни, которая на здешних ледяных корочках невозможна, то мы — герои. Ну скажете «нет»? Герои.
В общем, все отлично, не беспокойтесь…»
«16 марта.
Поскольку есть свободное время, использую его для сообщения вам о моей драгоценной шкуре. Жив, здоров, позавчера получил ваше письмо с выписками из «Крокодила», над которыми сообща посмеялись. Хором.
Папа, ты просишь написать кое-что из моих поэтических творений. Должен тебя разочаровать, и вот почему: на всей нашей стенной печати пишется обязательно четыре слова: «Из части не выносить». Извините, но… комментарии излишни.
