Позвонила у дверей.
Открыл ты. Покрасневшие веки. На губе высохшая капля туши. В руке угольник. Предваряя возможность громкого разговора, палец приложил к губам:
— Тс-с-с-с… Толя спит.
Лишь потом, уже когда оставалось только две недели до сдачи проекта, мы узнали: своего ты не начинал вообще. Так же помогал кому-то, пораздавал запасы ватмана… И пошли ночи без минуты сна, дни — без возможности поднять от чертежной доски голову, распрямить спину. На плите все время «дежурил» черный кофе…
Помнишь, как я допытывался после экзамена, зачем ты истязал себя, зачем довел до того, что маяться пришлось ночами? Два же месяца было: как спокойно, без хлопот и мучений, мог готовиться!
А что ответил мне ты?
— Просто хотел испытать себя.
— Зачем?
— Как зачем? Смогу ли, управлюсь ли в самых немыслимых условиях.
— Да на что, кому это надо?!
— Мне. И мне это очень важно.
Весь разговор.
Признаться, другого ответа я и не ждал. Я говорил с тобой и как бы снова видел тот отдаленный, из школьного твоего детства день. Нудный дождик. Мокрая стена школы. Свинцовые окна. И по карнизу третьего Зтажа пробирается — от окна к окну — мальчишка с прикрученным к поясному ремню портфелем…
Я даже знал: ты ответишь именно так.
Я дошел до письма, которое получит Татьянка в тот день, когда тебе упасть на серый степной песок. Отосланное 28 марта, оно будет в пути восемь суток…
«Татьянка, ты не обижаешься, что я не выполнил своего обещания — не смог написать вчера? Не сердись, наука требует жертв, и вчера я опять целый день отдал политической подготовке. Дня не хватает, приходится отвоевывать часы у ночи. Именно отвоевывать, так как слишком нелегко они даются. Почему так устроен человеческий мозг, что ему непременно нужен отдых? Сколько времени мы теряем из-за этого! Страшно подумать — >1/>3 жизни! Много, слишком много.
Итак, как в песне поется, «месяц кончается март…» Не скучай, родная, умей даже в долгой разлуке радоваться солнечным дням, ведь когда-то такие дни мы будем встречать вместе.
Да, эти солнечные дни, эти туманные рассветы и величественные закаты снова пробуждают во мне неизлечимую страсть к путешествиям. Турист я отчаянный. Еще ни одного лета, начиная с 1960 года, не проходило, чтобы я хоть на недельку не удирал из дома бродить по уральским лесам. Это отшельничество в природу, в естественную ее красоту и величие мне просто необходимо.
Однажды своей страстью к туризму я чуть не довел до инфаркта Виктора Ивановича, когда наша неизменная троица (я, Толька и Валерка) решила удрать на Уральский хребет, на гору Ослянку, за неделю до конца нашей геодезической практики. Группа знала, что мы затеваем, и за два часа до отправки нашего поезда кто-то не удержался и «заложил» нас. Да, скандал был громадный…»
