Ллойд не знал, что говорить, что делать. Гибель ребенка… Страшнее удара для родителей просто не может быть, но в любом случае Митико оказалась не единственной, на кого сегодня обрушилось такое горе. Столько погибших, столько раненых, такие ужасные разрушения. Конечно, все это не смягчало горечь утраты, но…
… но нужно было заниматься важными делами. Наверное, Ллойду вообще не стоило покидать ЦЕРН. В конце концов, вполне могло быть, что причиной случившегося стал эксперимент, которым руководили они с Тео. Ллойд осознавал, что уехал из ЦЕРНа не только из любви к Митико, не только из-за тревоги за Тамико. Ему хотелось — хотя бы отчасти — оказаться подальше от того, что произошло в ЦЕРНе.
А теперь…
…а теперь они обязаны были вернуться в ЦЕРН. Если кто-то и мог понять, что произошло не только здесь, но и во всем мире (о чем Ллойд узнал из разговоров родителей между собой), так это сотрудники ЦЕРНа. Дожидаться «скорой», которая должна была приехать за телом Тамико, бессмысленно. Машина могла появиться через несколько часов и даже через несколько дней. Кроме того, по закону они наверняка не могли увезти тело до осмотра полиции. Правда, вряд ли водителя могли признать виновным.
Наконец вернулась мадам Северин. Она обещала присмотреть за телом Тамико до приезда полиции.
Лицо Митико опухло и покраснело от слез, глаза налились кровью. Она выплакала все слезы, но время от времени ее тело содрогалось от рыданий.
Ллойд тоже любил маленькую Тамико. Она должна была стать его падчерицей. Но пока у него даже не было возможности оплакать бедную девочку. Все эмоции он истратил на то, чтобы хоть немного утешить Митико. Он знал, что слезы придут потом, но сейчас он должен был держаться. Ллойд нежно приподнял указательным пальцем подбородок Митико. Он был готов сказать ей о долге, ответственности, о том, что их ждут на работе, но Митико тоже была сильна и по-своему мудра. Она была просто чудесная, и он так любил ее. Но никакие слова не потребовались. Митико едва заметно кивнула и еле слышно произнесла дрожащими губами:
— Я знаю. Нам пора возвращаться в ЦЕРН.
Ллойд помог ей встать и обнял за талию. Со всех сторон доносились гудки и вой сирен — «скорые», пожарные и полицейские машины. В сумерках они добрались до «фиата» Ллойда. Фонари не горели. По темным улицам, усыпанным битым стеклом и обломками камней, они поехали к ЦЕРНу. Митико сидела молча, обхватив себя руками.
Ллойду пришла на память одна история, которую ему рассказывала мать. Это случилось в 1965 году. Он тогда был еще совсем маленьким и ничего помнить не мог. В ту ночь погас свет. На северо-восточном побережье США произошел серьезный сбой в системе электроснабжения. Электричества не было четыре часа. Мать была дома с Ллойдом одна, и она говорила ему, что все, кто пережил это «затемнение», на всю жизнь запомнили, где находились, когда погас свет.
