Вот, например, случай с миссис Хендерсон.
Дело было в четверг. Мы с Чарли ковырялись в мастерской, и время уже клонилось к обеду, когда нагрянул Аллен Дрейпер и заявил, что в магазин пришла миссис Хендерсон, которая требует срочно починить её машинку. Судя по тону Дрейпера, миссис Хендерсон была по меньшей мере пэром Англии.
— Иди и узнай, что у неё случилось, Расс, — попросил Чарли. — Занеси её в заявочный список и скажи Вэнсу, чтобы сегодня же заехал к ней.
Я проследовал за Дрейпером в торговый зал и увидел царственного вида дамочку, разодетую в меха. Лет, должно быть, под семьдесят. Нет, она не выудила из сумочки пенсне и не смерила меня взглядом, а только довольно приятно улыбнулась, когда Дрейпер представил меня. Я счел не лишним поклониться.
— Мистер Тобин займется вами, мадам, — произнес Дрейпер и, ослепив её лучезарной улыбкой, удалился к кабинкам.
— Вы хотите отремонтировать машинку? — спросил я.
Она снова улыбнулась.
— Да, будьте добры. Не могу понять, что с ней стряслось. Внизу что-то звякает.
Я послушно начертал в заявочной квитанции "внизу что-то звякает", а также записал её адрес и телефон.
— Вы сможете приехать сегодня днем? — спросила она.
Что ж, если столь почтенная дама просит об одолжении, Расс Тобин не способен отказать.
— Конечно, мадам, — расшаркался я. — Непременно. Вы будете дома весь день?
— Да, я никогда не выхожу до вечера.
— Мы приедем, — великодушно пообещал я.
Вэнса чуть не хватил удар, когда я ему об этом сказал.
— Черт побери, ты же знаешь, сколько у меня уже этих долбаных заказов!
Он помахал перед моим носом толстенной пачкой квитанций.
Я пожал плечами.
— Извини, Вэнс, но она очень важная клиентка.
Вэнс вздохнул и выдохнул с такой силой, что загасил сигарету во рту Чарли.
— Ладно, — сказал он. — Но только поедем мы к ней в самую последнюю очередь.
К дому миссис Хендерсон мы подкатили в половине пятого.
Огромный старый дом, казавшийся особенно сумрачным под льющим, как из ведра дождем, напомнил мне особняки, окружавшие крикет-клуб. К дому вела широкая подъездная аллея, окруженная моими самыми нелюбимыми деревьями и кустарниками — увядшими гортензиями, лавром и бирючиной.
Оставив фургон перед воротами, мы прошли во двор и поднялись на шаткое крыльцо.
— Веселенькое место, — поежился Вэнс.
Я поднял руку, позвонил в дверь и выругался — в рукав налилась почти тонна воды.
— Ты что-нибудь слышишь? — спросил Вэнс, приплясывая под дождем.
Я слышал только рев воды, вырывающейся из водостока рядом с крыльцом. Я помотал головой.
