— Пошел в жопу! — пискнул тоненький голосок.
Вэнс пожал плечами и постучал в квартиру номер семьдесят два.
Дверь открыло нечто с головой, покрытой папильотками, в грязном переднике, облитом заварным кремом. Во всяком случае, я надеялся, что это заварной крем. На руках существа заходился ревом младенец, а изо рта торчала сигарета.
— Ну? — процедило существо, стряхивая пепел на пол.
— "Швейные машинки Райтбая", мадам, — учтиво представился Вэнс, шмыгнув носом. Вонь стояла ужасающая. Она выплыла из двери, как облако тумана, и казалась настолько тяжелой, что могла обрушить балкон.
— А, да, как раз вовремя, — существо посторонилось, пропуская нас в квартиру.
Когда мы прошли по коридору, мне едва не стало дурно. Я боялся, что никогда уже не отмоюсь от этого удушливого и едкого запаха. Он шибанул мне в лицо, как гнилое яблоко, и пропитал всю кожу, волосы и одежду, как будто я постоял под душем из испорченного пива.
В мрачной гостиной, освещаемой только серым уличным светом, у которого хватило смелости пробиться в эту берлогу, на ветхом диване лежала самая древняя старушка, которую я когда-либо видел. Лет, должно быть, за триста. Оставшиеся волосы были зачесаны назад и схвачены в пучок, подчеркивая заостренность лица и ввалившиеся щеки.
— Привет, мальчики! — прошамкала она беззубым ртом. — Они будут чинить телик, Прусилла?
Прусилла!
— Нет, швейную машинку, бабуля. Эй, парень, вон она стоит.
Прусилла кивнула в темный угол и Вэнс ощупью заковылял туда.
— А что случилось? — вежливо поинтересовался он.
— Не шьет.
— А-аа.
Вэнс взгромоздил "макси" на стол, который, казалось, немедленно рухнет под такой тяжестью. Стол жалобно заскрипел, и ножки его раздвинулись, как у жирафы на водопое, но все-таки устоял.
— Как насчет света, мадам? — спросил Вэнс.
Прусилла зажгла люстру с единственной лампочкой, но лучше бы этого не делала. Комната выглядела омерзительно. На столе остатки еды, крошки, не подметавшийся с шекспировских времен замызганный пол залит вареньем. Посреди комнаты стоял детский горшок, который не выносили с неделю, рядом валялись перепачканные ползунки. Меня стало мутить.
Вэнс со вздохом приподнял крышку футляра, из-под которой тут же выскочил жирный черный таракан, прошипел в наш адрес какое-то ругательство и неспешно засеменил под диван. Ни Прусилла, ни бабуля не обратили на гнусную тварь ни малейшего внимания.
— Стул нужен? — спросила Прусилла.
Вэнс покосился на стул, увидел, что он перемазан какой-то подозрительной массой, и потряс головой.
