— Отворите!
Монашки открыли дверь — перед ними Джани.
— Добрый вечер!
— Садись с нами, — пригласили девушки. И Джани стал кушать вместе с ними, беседуя о том о сем.
В конце ужина он достал из кармана бутылку вина.
— Выпьем немного, сестры, — обратился он к монашкам. Те согласились; лишь настоятельница вылила вино за вырез своего платья. Скоро монашки заснули, а Джанина только притворилась спящей. Увидев, что все спят, Джани связал всех монашек одной веревкой, чтобы спустить через окно. Он уже подошел к окну и хотел позвать других монахов, но тут Джанина неслышно подкралась к нему, схватила за ноги и головой вниз выбросила из окна. Затем разбудила подруг:
— Бежим отсюда. Напишем нашим отцам, пусть возьмут нас домой; хватит с нас монашеской жизни.
И они вернулись, каждая в свою семью. Братья тоже покинули свой монастырь и разошлись по домам.
Джани по-прежнему был влюблен в Джанину. С забинтованной головой он отправился просить ее руки, и она наконец-то согласилась стать его женой. Но прежде Джанина смастерила куклу из сахара, больше самой себя.
Во время свадьбы она сказала мужу:
— Когда войдешь в спальню, погаси свечу: в монастыре я привыкла к темноте.
Ночью Джанина пробралась в комнату, положила на кровать сахарную куклу, а сама спряталась под кроватью; при помощи ниток она могла шевелить руками и головой куклы.
Вошел муж, в руке у него был меч. Он сказал:
— Джанина, ты надо мной насмехалась! Помнишь, как ты воровала у нас ужин?
Кукла кивнула в знак согласия.
— Помнишь, как ты выбросила меня из окна, и я разбил себе голову?
Кукла отвечает:
— Да, помню.
— Ты еще осмеливаешься говорить мне «да»?!
Он поднял меч и вонзил его в грудь сахарной куклы.
— Джанина, я убил тебя. А ну, какая у тебя кровь?
И он провел языком но мечу.
— Джанина! Ты была сладка при жизни, ты и теперь остаешься сладкой! — И он приложил меч к груди, чтобы покончить с собой. Тут из-под кровати выскочила Джанина.
— Не убивай себя, я жива!
Они обнялись и с тех пор были счастливейшими супругами.
Нурра
Давным-давно в пустынных Ниольских горах жил старик с двенадцатью сыновьями. В те времена был голод, и однажды отец сказал своим детям:
— Сыновья мои, не могу я больше вас кормить, отправляйтесь странствовать по свету, попытайте счастья.
Одиннадцать сыновей уже собирались в путь-дорогу, когда двенадцатый, самый маленький и хромой, вдруг заплакал:
— А как я заработаю себе на хлеб, ведь я хромой?
Отец отвечает:
— Не плачь, сынок, иди с братьями: они поделятся с тобой всем, что добудут.
