Соприкосновение шершавой ткани с ее нежной кожей оставило острое и сладостное ощущение, и смятение ее ума было столь же сильным, как и смятение чувств.
Прежде чем уйти, ночной любовник Клер нарушил свое молчание и коротко сказал властным тоном, который привел ее в замешательство:
— Завтра вечером мы прибудем в Коломбо, соберите ваши вещи и сойдите на берег. Я тоже покину судно. Мы встретимся в гостинице. Вы знаете Коломбо?
Да, она когда-то провела здесь несколько недель.
— Вы можете назвать какой-нибудь отель?
Она назвала. Тот, в котором останавливалась двумя годами раньше.
— Я — виконт де Трево, — прибавил монах. — Еду во Францию, чтобы получить наследство одного из моих дядей. Моему спутнику поручено передать эту сумму главе нашего ордена. Теперь же... — Пауза недоговоренной фразы красноречиво указывала на то, что глава ордена лишился причитавшихся ему денег. — Вам нечего бояться. Я возьму все на себя.
Он обращается со мной, как с девицей легкого поведения, подумала Клер де Ланжи, и ее гордость восстала, хотя она понимала, что и впрямь вела себя распутно.
— Мне ничего не нужно, — резко ответила женщина и задумалась. Стоило ли продолжать приключение? Но тут чувственные воспоминания о прошлой ночи властно заявили о себе, и она решила согласиться: — Хорошо, я сойду на берег.
Молодой монах покинул каюту, ничего не сказав и не попытавшись приласкать ее на прощание.
Нельзя сказать, чтобы Клер де Ланжи считала себя связанной этим обещанием. Обещания!.. Она давала их столько раз и столько раз их слышала! Женщина продолжала раздумывать. Вернее, ей казалось, что она размышляет, но на самом деле она уже находилась во власти рока и двигалась вопреки собственной воле навстречу своей необычной судьбе.
Судно снялось с якоря в полдень. Из номера гостиницы, в которой Клер остановилась накануне вечером, было слышно, как сирена созывает пассажиров, задержавшихся на пристани. Оставалось только ждать.
Прошел день, а Трево, как ни странно, все не приходил. Может быть, угрызения совести удержали его в последнюю минуту и он, придя в отчаяние и раскаявшись, вернулся к пожилому попутчику, явно приставленному к молодому монаху начальством, опасавшимся за его целомудрие и... разумеется, за наследство, предназначенное ордену?
Как бы то ни было, приключение удалось на славу!
Трево объявился на следующий день. Клер с трудом узнала его, настолько он преобразился за это время. Перед ней стоял элегантный джентльмен в тропическом костюме. Единственная деталь привносила в этот наряд долю экзотики: недавно обритая голова была обмотана чалмой, чтобы скрыть тонзуру. Впрочем, в пестрой разноязыкой толпе обитателей Коломбо подобная мелочь не привлекала внимания.
