Озиил обеспокоился, прекрасно зная симптомы. Даже тело десантника может выдержать лишь определенную кару, а капеллан перетянул пленника за эту черту.
Пожираемый нетерпением, Озиил закричал: «Что ты нашел, Варп побери? Говори!».
Заключенный вытянулся. Кровь текла у него изо рта, придавая зловещий оттенок усмешке. «Не бойтесь, исповедник, меня не так легко прикончить». Боль снова захлестнула его, но теперь он сопротивлялся и сумел силой воли вытолкнуть изо рта несколько слов. «В храме, исповедник, среди трупов… я нашел Львиный Меч». Озиил впал в ступор. Меч Джонсона, потерянный уже как десять тысяч лет? Это невозможно.
Падший Ангел видел недоверие на лице Озиила, но был полон решимости быть услышанным. «Я знаю, что это кажется невероятным, исповедник, но клянусь, что это так. Я никогда не мог забыть меча Льва Эль’Джонсона». Его исповедь завершилась, и тело Падшего Ангела обмякло.
Разум Озиила тонул в водовороте замешательства. Как мог он верить одному из Падших? Но если не мог, исповедь была бессмысленной. Еще не определившись, капеллан придержал голову узника, вытер кровь с его губ и мягко заговорил. «Брат, что ты сделал с Львиным Мечом?».
Жизнь Падшего Ангела подходила к концу. Он пытался говорить, еле слышные хрипы срывались с его губ. «Я боялся… встретиться с тем, что совершил… и я оставил меч там, где тот лежал». Его тело содрогнулось, кровь текла из носа и рта. Хрипя и свистя, он договаривал. «Я жалею, что не взял его. Я мог бы вернуть его… туда, где он должен быть, но я… еще раз потерпел неудачу. Простите, исповедник».
Озиила переполняли чувства. Он не мог отвергать честь исповеди, но не мог и забыть деяния, приведшие его узника в катакомбы Скалы. Придерживая голову Падшего Ангела, он воспользовался кинжалом для доставки человеку прощения. «Брат, ты прощен».
Тряска в «Громовом ястребе» вырвала Озиила из воспоминаний, и он помотал головой, чтобы очистить разум, так четки и ясны были видения. Нахмурив брови, Озиил убрал руку с четок и вернулся к текущему заданию. У них впереди была битва, и он не собирался позволять себе отвлекаться, когда на кону жизни его людей. Пройдя по командному отсеку, Озиил призвал сержантов придерживаться плана штурма, перед тем как проверить свое оружие в последний раз. Через секунду, «Громовой ястреб» внезапно взревел, визжа двигателями, как хищная птица, перед тем как удариться об землю с пробирающим до костей грохотом. Двери отсека открылись и первое отделение рванулось наружу, выводя болтерами мелодию смерти. Симфония битвы началась.
