О, Боже, только не это! Все, что угодно, кроме этого! Внезапное осознание природы преследователя прояснило мою голову. Я подумал о себе, но черты моего образа были затемнены, как будто какой-то робот-электрик проник мне в мозг и начал удалять все предохранители.
Тело рванулось вперед, а руки выбросились в надежде ухватиться за спасение. Ноги споткнулись, и я с трудом удержал равновесие, отчаянно пытаясь продолжать бег. Мозг возмущался, зная, что мне суждено погибнуть. Бежать, чтобы остаться в живых…
Бежать… Бежать еще быстрее — дыхание прерывалось, в груди хрипело, и ноги разъезжались в разные стороны. Страстно ловя каждый вдох и не получая воздуха, я бежал, выбиваясь из сил, как маленькая мышка, настойчиво преследуемая беспощадным котом, не имея никаких шансов спастись и все же надеясь.
Я увидел коридор. Он находился на расстоянии тридцати ярдов от меня. Поворачивал влево. Мозг чувствовал резкую боль. Я весь взмок от пота.
Коридор, теперь находящийся в десяти ярдах, виден довольно ясно. Я бежал так быстро, как только мог. Ум был охвачен паникой. Я почувствовал, что ноги начинают сдавать. Угол. Повернуть за угол и попытаться продолжать…
УДАР! Тупик.
Сжатие. Движение прекратилось.
Я почувствовал, как с обеих сторон мои руки сжимаются в тиски. Все, что я мог видеть, — краснота. Краснота, как будто мягкая вельветовая простыня набрасывается на округлые валуны. Валуны сжаты как мускулы. Красная кожа. Мускулистая грудь. Прямо перед моими глазами.
Схвачен. Бег закончился. Я зажат в ужасных сильных руках.
На руках когти. Когти впиваются мне в кожу.
Я закричал. Звук, который я даже не мог слышать, утонул в ужасном смехе. Все кончено. Я схвачен. Жизнь в аду, катится в ужасную бездну.
УДАР!
Я проснулся с криком, резко сел в кровати, сердце билось как сумасшедшее. Холодный пот. Я яростно огляделся, все еще задыхаясь и думая, что бегу. Потом я осознал, что нахожусь в своей комнате; это был лишь сон.
Поскольку мне хотелось вернуться к нормальному состоянию, я быстро осознал, что ужасная реальность, в которую превратилась моя жизнь, так и не изменилась.
Хотя я никогда не мог представить, что все обернется именно так, я вынужден был признать, что в каком-то смысле застрял между измерениями.
Во мне не осталось ничего человеческого, поскольку сейчас я мог видеть нефизические миры так же легко, как тот, который я привык называть “реальностью”.
Сейчас физический мир казался намного менее устойчивым и созданным из наложения паттернов потрясающих неясных волн энергии. Кроме того, каждое из моих пяти чувств значительно усилилось и обострилось.
