– Сэм, это не предмет для дискуссий.
– Я доверяю ему, он – мне. Он никогда меня не подводил и не подведет. Такие отношения не купишь ни за какие деньги. На это уходят годы и годы. Наша небольшая плата – это ничтожная цена.
Эдуардз встал, поставил бокал с портвейном, вытащил из рукава носовой платок и осторожно промокнул губы.
– Избавьтесь от него, Сэм. Боюсь, мне придется подчеркнуть, что это не совет, а приказ. Полтергейст должен исчезнуть.
* * *
Та неделя приближалась к концу. Майор Людмила Ваневская вздохнула, потянулась и откинулась на спинку кресла. Она так устала. Это была очень долгая работа. Она потянулась за пачкой «Мальборо» советского производства, заметила, что ее пепельница полна, и нажала на кнопку.
Из приемной тотчас появился молодой сержант. Ваневская молча показала на переполненную пепельницу. Сержант взял пепельницу, вышел и через несколько секунд вернулся с чистой. Ваневская кивнула. Сержант ушел, плотно прикрыв за собой дверь.
В ее кабинете не принято было болтать или шутить – так Ваневская действовала на людей. Прежде некоторые молодые самцы, обратив внимание на коротко стриженую яркую блондинку в зеленой форме, попытали счастья. Не выгорело. В двадцать пять лет она вышла замуж за полковника и развелась с ним три года спустя: его карьера застопорилась, а ее только начиналась. В тридцать пять она уже не носила форму, а предпочитала строгие черно-серые костюмы и белую блузку с большим галстуком-бабочкой.
Если кто-то еще и думал о Ваневской как о женщине, то лишь до тех пор, пока не сталкивался с холодным, отрезвляющим взглядом ее голубых глаз. Даже в КГБ, никогда не славившемся изобилием либералов, майор Ваневская слыла фанатиком, а фанатизм всегда отпугивает.
Фанатизм Ваневской был связан с ее работой, точнее – с поимкой предателей. Будучи убежденной коммунисткой, не допускавшей и тени сомнения в справедливости коммунистической идеологии, она посвятила свою жизнь непримиримой борьбе с изменниками родины. Их она ненавидела всей душой. Ваневской удалось добиться перевода из Второго главного управления, которое занималось писателями и поэтами, сочинявшими антисоветские стихи, или недовольными рабочими, в независимое Третье главное управление. Здесь занимались высокопоставленными, а потому более опасными предателями – конечно, если они на самом деле были предателями.
Перевод в Третье главное управление устроил ей муж в последние дни их совместной жизни, когда полковник отчаянно пытался хоть чем-то угодить своей жене. После перевода Ваневская получила в свое распоряжение и этот кабинет в безымянном здании недалеко от Садово-Спасской улицы, и этот стол, и эту папку, которая теперь лежала раскрытой перед ней.
