По самому высокому счету здесь нечего было возразить. Николаю можно было дать лет тридцать, но ведь известно, что люди с нарушениями в развитии выглядят очень моложаво. Старики говорили: "Дурачок, дурачок, а за трапезой убирает за двух умных!" Однако раввин считал, что мир важнее всего: "Одного-то мы прокормим гоя, если он гой. Не будем разбираться".
После молитвы и трапезы Николай подошел ко мне и спросил: "Вы случайно не знаете, как вас зовут?" Потом открыл "сидур" и долго перерисовывал ивритские буквы. Я подумал: даже если человек просто перерисовывает эти молитвы, то и это уже не пропадет в мире... для Бога? Ведь он с усердием их перерисовывает!
Тут из своей библиотеки вылетела Дина Штерн, куря и кокетливо выпуская струю дыма прямо мне в лицо:
- Ну и как рекомендованный мною Гриша - не утомляется быстро?
- Как может утомиться этот двухметровый телок семнадцати лет? И вообще он, наверное, гений. Но не стоит это передавать матери, чтоб оба не загордились.
- Да нет, обязательно нужно сказать Тамаре, - приставала Дина прокуренно-медовым голосом. - Надо ее успокоить.
Тогда я прошелся по лестничной площадке в каком-то мужском канкане, дурным голосом напевая: "Ой, Самара-городок, беспокойная я! Беспокойная я: успокой ты меня!"
- Миш, я когда-нибудь умру от тебя, и будешь поднимать моих дочерей! Вот смеешься, а Гриша ведь перенес клиническую смерть. Тамара его утопила в четыре месяца. - Увидев мои полные ужаса глаза, Дина поспешно добавила: Нечаянно.
И она, вздымая изломанно то правую руку лепки Серебряного века (с сигаретой), то левую (с зажигалкой), обрушивая проклятья на весь мужской род и хватая меня за галстук, рассказала эту историю. Мысленно я озаглавил ее так: "Гений из ванны".
От Тамары ушел муж. Она купала четырехмесячного сына, когда зазвонил телефон. Ну, конечно, брошенная женщина подумала: на 99 процентов - это он звонит, решил вернуться! На секунду оставила сидящего в ванне сына сказать, чтобы перезвонил. Но звонил не муж.
Тамара вернулась - Гриша уже плавает вниз лицом. "Скорая" приехала через четыре минуты, а ей казалось, что через час: словно кишки уже вываливались через уши от напряженного дутья. Искусственное дыхание она делала первый раз в жизни. А как только увидела белые халаты, мгновенно опрокинулась в обморок. Врачам пришлось грубо оттащить ее в сторону, чтобы не мешала. Через два года мнение медицины о Грише окончательно сложилось: мозговая кора сильно повреждена, его удел - растительное существование. "Мы напишем направление в дом инвалидов".
