– Я тебе сказал, – перебил его капитан, – если просто что-то нужно тебе как человеку – едем. Решай сам.
– Гарика переводят в тюрьму, – сказала вошедшая в кабинет мужа Илина. – А насчет домушника ничего не известно. Вроде среди милиционеров ходит разговор, что москвич на самолете доставит его в Москву.
– А почему тебя домушник волнует? Это дела уже не наши…
– Но если в Москве возьмут Воеводу или кого-то из его людей, нас тоже арестуют. Ведь о нас молчать никто не будет.
– И что ты насчет домушника придумала? – усмехнулся Леонид. – Захват самолета? Или попробуем отбить его по дороге в аэропорт?
– Неплохая идея, – раздался голос вошедшего Палача. – Жаль, информация о перевозе Алимова в тюрьму поступила поздно. Можно было бы убрать его по дороге.
– Как? – поразилась Илина. – Нападать?!
– Просто взорвать машину, и все дела.
– И ты бы пошел на это? – тихо спросила она.
– Это очень просто. Хотя с Алимовым, кажется, ничего предпринимать не надо. Две свидетельницы уже отказались от первых показаний, и хрен их заставят дать по-новой. И третья скоро обломается.
– Тогда надо как-то давить на домушника, – сказал Леонид. – Ведь если в Москве предъявят обвинение Торбе, он сдаст всех, и на нас выйдут.
– Зачем он приехал в Хабаровск? – спросил Палач.
– Хамелеон ничего не говорит, – недовольно ответил Леонид. – Боится даже моего звонка. Трубку или сотовый дома берет жена. А на работу я ему сам не звоню. Кстати, ты же обещал поговорить с Хамелеоном.
– Обязательно поговорю, – кивнул Палач. – Но сейчас не мешало бы задействовать и Жреца. Какого черта…
– Сначала давай решим с Хамелеоном, – перебил Леонид, – а уж потом и со Жрецом поговорим. Его вообще трогать не надо бы. Ведь когда нас возьмут, только он может что-то…
– Ты допускаешь и это? – встрепенулась Илина.
– Я уже все допускаю, – мрачно отозвался Леонид. – Что-то все пошло кувырком. С Алимовым вообще дурдом. Менты о нем без смеха говорить не могут. А тут хоть плачь…
– Нечего об этом болтать зря, – вмешалась Илина, – надо что-то делать. Если последняя свидетельница не изменит показания, то…
– Тогда нам хана, – сказал Леонид. – А тут еще Суслик, мать его!.. И где он со своими дружками, неизвестно. А если они в милицию обратятся? Представляете, что будет?
– На Суслике и его приятелях по крайней мере пять трупов, – засмеялся Палач. – Не думаю, что они с этим пойдут в милицию. Но найти их надо. Я дал Тайге сутки, потом займусь этим сам.
– Смелый ментяра! – усмехнулся Тайга, рассматривающий крадущегося по склону сопки капитана. – Я думал, такие только после Отечественной войны были. Оказывается, и сейчас имеются. А ходить по тайге умеет, – удивленно проговорил он. – Паузы делает, чтобы вслушаться и оценить обстановку. И звук тайги понимает мент. Можно было бы снять, но наверняка кто-то знает, что он в сопки пошел, и понаедет мусоров туча, Суслика с компашкой в поселке найдут. А этого как раз и не надо. Так что живи, мент! – Он повернулся к скуластому мужику с винтовкой. – Уходим через верхотуру, следов не оставлять. Мент, как собака охотничья, след чувствует, грамотно идет. У него времени, чтобы до этого места дойти, минут сорок. Так что тронулись.
