– Да я же говорил, – раздраженно напомнил Хамелеон, – ничего не выйдет. Муровец постоянно интересуется Алимовым.
– Следователь Генеральной прокуратуры уже встречался с Гариком?
– Он простудился и сейчас в гостинице. Пару дней будет отлеживаться. Да и трусоват этот деятель. Все боится, уж не атипичная ли у него пневмония. – Хамелеон рассмеялся. – Чихнул пару раз, и все: поймал, говорит, китайскую заразу. Но это и хорошо. А было бы замечательно, если б он действительно подхватил эту китайскую хворобу. А заодно и Гарика наградил бы этой хреновиной.
– Глупости городишь, – недовольно заметила Кристина.
– А ты зачем заявилась-то? Неужели решила Леньку у этой…
– Спасти тебя хочу. Я с тобой потому и встретилась. Есть предложение.
– Вот как? Я весь внимание.
– Ты наверняка узнаешь раньше всех, если против нас будут что-то предпринимать. И я хочу, чтобы ты сообщил мне об этом сразу же.
– Хорошо. Но ты ведь понимаешь, что мне тоже нужно будет уносить ноги?
– За информацию я заплачу тебе десять тысяч.
– Я ценю себя в пять раз больше, – засмеялся Хамелеон.
Кристина тоже рассмеялась:
– Хорошо, пятьдесят.
– Евро.
– Разумеется.
– Как только что-то начнется, сообщу тут же. Как мне на тебя выйти?
– Я сама буду периодически звонить.
– Можешь опоздать, все-таки органы наши работать умеют, а я не стану собирать вещи, когда узнаю, что начались аресты.
– Хорошо. Вот номер моего сотового.
– В случае тревоги я тебе позвоню.
* * *
– Просто сыпани ему что-нибудь в воду, – сказал Зверь полной женщине средних лет, – и все дела. Ты ничем не рискуешь. Яд этот подействует не сразу. Тем более если ему это после отбоя дать. И заработаешь…
– Думаешь, это легко?
– Было бы легко, я бы не давал тебе десять тысяч. Деньги не маленькие, и тебе эти бабки очень пригодились бы.
– Ладно, – помолчав, согласилась женщина. – Давай бабки и…
– Эй, подруга, сначала дело, потом плата. Аванс вот держи! – Он положил перед ней тысячу евро. – Если в течение недели ты не сделаешь Алимова, я тебя сам кончу. Пока! – Не дав ей ответить, Зверь быстро вышел.
– Гад!.. – шепнула толстая и взяла деньги.
– Ну и что тут у вас? – спросил Палач.
– Да ничего такого, – огрызнулся сидевший на поваленном стволе Тайга, – что требовало бы твоего вмешательства. Если не считать мусорка, который возомнил себя лихим следопытом и ползает по сопкам с утра до вечера. Искушает, сука! – сплюнул он. – Когда будем уходить, я его, сучару легавую, лично на кусочки разрежу!
