– У меня есть работа.
– Я знаю,– сразу поникнув, ответила она.
Он выключил свет и лег с ней рядом. Белый холодный солнечный свет просачивался в темную комнату сквозь щели ставней. Тело жены четко вырисовывалось в полумраке. Она откинула одеяло: неизвестно когда она успела скинуть остатки одежды. Нигде не видно было ни ее туфель, ни чулок, ни белья – все, наверное, аккуратно было сложено в шкаф. Она придвинулась к нему и порывисто обняла его.
– Как ты думаешь,– жарким шепотом сказала она,– может, это в последний раз?
– Не знаю.– Он ощущал только усталость; с огромным чувством благодарности он лег на спину, ощущая огромное напряжение во всем теле. Нина накрыла его своим телом, нежно расправив вокруг него шерстяное одеяло.
– Это твоя личная кроватка? – спросил он с легкой иронией.
– Что-то в этом роде... как в Средние века... маленькая комнатка, узкая кроватка. Шкафчик, умывальник. Целомудрие, бедность, послушание... что-то вроде духовного очищения для меня. Для всех нас.
Кассик старался не думать об этом. Разгульный вечер, наркотики, выпивка, эти упаднические танцы, в которых не было ничего, кроме вырождения,– и вот теперь это. Он ничего не понимал. Но во всем этом было нечто, превосходящее всякую логику. Одно вытекало из другого.
Она тесно прижалась к нему всем своим телом, принимая его, отдаваясь ему полностью и без остатка. Губы ее раскрылись, огромные глаза смотрели в упор.
– Да, да,– шептала она, ловя его взгляд, словно старалась заглянуть ему в самую душу, чтобы понять, что он чувствует, о чем сейчас думает.– Боже, как я люблю тебя.
Он молчал. Он лишь касался губами золотистых ее волос, словно пылающих в утреннем свете, языками пламени разметавшихся по подушке и одеялу. Снова и снова она порывисто обнимала его, прижималась к нему всем телом, пытаясь удержать его. Но он уже ускользал от нее. Он медленно повернулся на бок и затих, положив руку ей на шею, касаясь пальцами ее уха.
– Пожалуйста,– горячо зашептала она,– ну пожалуйста, не уходи.
Но он уже ничего не мог поделать. Он уходил все дальше... и она тоже отдалялась от него. Между их сцепившимися руками, прижавшимися друг к другу обнаженными телами уже лежала целая вселенная, в которой непрерывно раздавался приглушенный расстоянием металлический голос, бесконечная и бессмысленная мешанина слов, жестов и фраз, тупо долбящая стенку. Нескончаемое бормотание неистового безумца.
