- Пошла, пошла со стола! - закричала Валерия Валерьевна на цесарку.
Птица степенно спрыгнула и зацокала роговыми когтями.
Васька, сын Вована, включил телевизор.
- Астрологи советуют: сегодня полезно для здоровья начать день с прогулки по росе...
- Двадцать третьего октября по росе, а в ноябре будут загорать призывать, - дала бой телевизору Валерия Валерьевна, так что звездный маг в ящике затуманился, затрещал и спрятался за мелкими волнами.
Васька надавил на пульт, прекратив мучения звездочета, и забасил:
- У вас тут компьютерные клубы наклевываются или только все птичек разводят?
- Сейчас нам не до стрелялок-ходилок, надо глубоко на дне лежать, еще на полтона ниже забасил Сарынин-старший.
- Что вы травмируете ребенка! - И Валерия Валерьевна мелко заходила, как ее три голенастые подопечные, вокруг бедного, почти ростом с нее, внука.
- Такого травмируешь! - Сарынин был уверен, что Васька будет непременно генералом (а кому еще генералом-то быть?).
А у Льва в это время подергивались синеватые губы, и он сказал заковыристо:
- Сейчас я... идти в центр. Создать прецедент. Нужен прецедент. На днях... пойти в администрацию, а они не слушают: "Разговор окончен, господин Преклоненский". С господами так не разговаривают. Я идти!
- Лев, ты сегодня принимал свое лекарство? - встревожилась Валерия Валерьевна, положила в сумочку английский любовный роман и ушла в парикмахерскую. (При этом у нее появилось воздушно-лисье выражение лица: вы как хотите, а я на некоторое время ускользну от цесарок и прочих проблем).
Одной из прочих проблем была жена Вована - Женя, которую Валерия Валерьевна называла не иначе как Некоторые. "Некоторые меня доводят! Лева, как могут Некоторые готовить салат из редьки? Редька пахнет потными носками".
Когда Вован метался в Подмосковье между Перстищами и Волобуем, жена его Женя не позволяла пыли долетать до стола, а тем более до пола: она еще на лету ее подхватывала. А здесь! Если бы всех трех цесарок построить в шеренгу да заставить хором испражняться, она бы приспособилась на лету подхватывать их гуано, не дав долететь до пола. Но живые твари разрушают любые мечты. Так всегда было в жизни Жени, и ей хотелось, чтобы изредка вокруг было меньше живого: чистоты бы больше стало...
Когда Валерия Валерьевна улетела, Женя стала бороться с результатами кишечной деятельности цесарок, шепча: "Бесполезно все это, бесполезно". А эти самодовольные птицы посматривали на нее круглыми свекровьими глазами, словно вот-вот начнут недоумевать: "Почему это в английских любовных романах постельная сцена всегда на сотой странице?" Женя уже знала, что свекровь покупает любовные романы на английском языке в секонд хэнде по пятерке штука. Она стесняется обсуждать их серьезно и поэтому пересказывает по телефону с иронией то одной, то другой приятельнице. Но так долго и подробно, что Женя понимает: это для нее не шутки и навсегда.
