Мой друг! меня уж несколько ночей
Преследует какой-то сон тревожный;
встаёт пред взором внутренним очей
Насмешливо и злобно призрак ложный,
И смутно так всё в голове моей,
Душа болит, едва дышать мне можно,
И стынет кровь во мне… Хочу я встать,
И головы не в силах приподнять.
То Фауст вдруг, бессменною тоской,
Желаньем и сомнением убитой,
Идет ко мне задумчивой стопой
С погубленной, безумной Маргаритой;
И Мефистофель тут; на них рукой
Он кажет мне с улыбкой ядовитой.
Другую руку мне кладет на грудь,
Я трепещу и не могу дохнуть.
Потом я вдруг Манфредом увлечён;
Тащит меня, твердя о преступленьи,
Которому давно напрасно он
У бога и чертей просил забвенья…
Уж вот на край я бездны приведён,
Стремглав мы вниз летим — и нет спасенья…
Я замираю, и по телу лёд
С губительным стремлением идёт.
Но вдруг стоит принц Гамлет предо мной,
Стоит и хохотом смеётся диким…
Безумный, нерешительный герой
Не мог любить, ни мстить, ни быть великим, -
И говорит, что точно я такой,
С характером таким же бледноликим…
И я мечтой в прошедших днях ношусь,
И сам себе так гадок становлюсь…
Насилу сон слетел с тяжёлых век!..
Я Байрона и Гёте начитался,
И мне дался Шекспиров человек -
И только!.. В жизни ж я и не сближался
С их лицами, да и не сближусь ввек…
Но холод долго в теле разливался,
И долго я ещё не мог вздохнуть,
И в тёмные углы не смел взглянуть…
