Парочка исчезла за ближайшим поворотом аллеи. Тэлли помотала головой, чтобы прогнать умиление. Она пришла сюда не для того, чтобы глазеть на красавчиков. Она чужая, прокравшаяся без разрешения, она уродка. И у нее есть дело.
Сад тянулся по городу, он извивался, словно черная река, между ярко освещенными бальными башнями и домами. Еще через несколько минут, пробираясь по саду, Тэлли спугнула парочку, спрятавшуюся в кустах. В конце концов, это был увеселительный сад. Но в темноте красотка и красавчик не разглядели лица Тэлли. Они только захихикали над ней, а она промямлила извинения и поспешила удалиться. Да и она их плохо рассмотрела, увидела только сплетение идеально красивых рук и ног.
Наконец сад закончился. Оставалось несколько кварталов до того места, где жил Перис.
Тэлли выглянула из-за завесы плюща. Так далеко они с Перисом никогда не забирались, и как быть теперь, она не знала — ее план заканчивался на этом самом месте. Спрятаться на многолюдных, ярко освещенных улицах невозможно. Она провела кончиками пальцев по лицу, нащупала широкий нос и узкие губы, слишком высокий лоб, копну спутанных кудряшек. Один шаг из-за кустов — и ее заметят. Стоит свету коснуться ее лица — и оно выдаст ее с головой. Что она тут делает? Самым благоразумным будет вернуться во тьму Уродвилля и ждать своей очереди.
Но ей нужно было увидеть Периса, поговорить с ним. Зачем — этого она и сама точно не знала, но каждую ночь, ложась спать, она мысленно разговаривала с ним, представляла, что он ответит. Это было невыносимо. В детстве они проводили вместе каждый день, и вот теперь… ничего не осталось. Может быть, если им удастся хотя бы несколько минут поболтать наяву, она сможет перестать говорить с воображаемым Перисом. Трех минут настоящего разговора ей бы хватило на все три месяца.
Тэлли посмотрела вправо, влево, поискала глазами боковые дворы, через которые можно было бы проскочить, и темные подъезды, в которых можно было затаиться. Она чувствовала себя, как скалолаз перед отвесной скалой, ищущий взглядом трещины и уступы.
Поток машин начал постепенно рассасываться. Тэлли ждала, потирая шрамик на правой ладони. Наконец она вздохнула и прошептала:
— Лучшие друзья навек.
Затем она шагнула на свет.
Справа на нее обрушился шумовой взрыв. Она отпрыгнула назад, в темноту, запуталась в плюще, упала на колени на мягкую землю. Несколько секунд она была уверена, что попалась.
Но какофония быстро переросла в пульсирующий ритм. По улице шествовала драммашина. Шириной с дом, она размахивала десятками механических рук, которыми лупила по барабанам всевозможных калибров. Позади машины выплясывала толпа гуляк. Они пританцовывали в такт барабанному бою, пили и швыряли бутылки. Бутылки со звоном разбивались о громадную бесчувственную машину.
