Разноголосый и разноязыкий гомон вплетал в себя скрип подъемников-полиспастов, злобные окрики грузчиков, требующих дорогу, мычание волов, крики ослов и верблюдов, грохот колес, катящихся по камням… А надо всей этой суетой висела поднятая пыль, понемногу сносимая ветром.
Командир либурны твердой рукой направил корабль вверх по течению, собираясь подняться по Оронту до самой Антиохии, однако возле военной гавани дорогу ему перекрыла длиннотелая трирема, чей озверелый начальник-триерарх прорявкал в медный рупор объявленный запрет. Скирон ругаться не стал. Он свернул к берегу и кое-как втиснулся между крутобокими таридами, перевозившими лошадей.
Искандер выслушал Скирона, кивнул и обратился к друзьям:
– Вверх не пройти – город празднует… что? Эдик, к доске!
– День рождения дедушки Ленина? – заломил бровь Чанба. – Так, вроде, двадцать второе завтра только…
– Невежда! – пригвоздил его Тиндарид.
– День пастуха сегодня, – прогудел Гефестай.
– Именно! – восхитился Искандер. – Садись, «пять», – и торжественно провозгласил: – Друг мой Эдикус, сегодня по всей империи справляют Париллии во славу доброй Паллес, покровительницы скота.
– Друг мой грэкус, – съехидничал Чанба, – нам про то ведомо. А вот ты, юный натуралист, пролистнул дату поважнее, чем профессиональный праздник животноводов, – и заговорил назидательно, пародируя лекторский тон Александра: – Сегодня по всей империи справляют день основания Рима! Восемьсот лет с хвостиком минуло с той поры, когда Ромул собрал банду пастухов-ковбоев и захватил сарай какого-то там царька, ибо какие в то время могли быть дворцы? Дал тому царьку под зад, а потом плугом очертил границы нового города, которому присвоил свое имя – скромный он был, Ромул, чурался почестей… Усек, энциклопедия моего сердца? Занеси данную инфу в скрижали своего интеллекта и блистай им дальше.
Отмщенный, Эдик победно залучился, а порядком уязвленный Искандер пожал плечами, изображая полнейшее равнодушие и «сохраняя лицо».
Грохнулся трап, приглашая сойти на сушу. «Великолепная семерка» спустилась на причал, нагрузив плечи и подмышки цирковым скарбом.
– Интересная у вас жизнь, – сказал И Ван, смежая глазки в щелочки, – сплошные праздники! Только минули Цереалии, как начинаются Париллии, а через неделю придет черед Флоралий…
– Драгоценный Ваня, – просиял Чанба, – ты забыл упомянуть Виналии.[24] Их будут отмечать через два дня.
– Не жизнь, – вздохнул даос, – а сплошной праздник…
