Публий припомнил, как был горд и счастлив, став консулом. Добился-таки…
В паре с Публием Адрианом он являлся суффектом, как бы вторым консулом. Но – вторым после принцепса! Куда уж выше… Да… Вот уж был праздник… А принцепс почти сразу предложил своему «напарнику» работенку насколько сложную, настолько и опасную – отправиться тайным послом в Серику[4] и завязать отношения с тамошним императором. Чтобы торговать напрямую, а не через пройдошливых парфян.
Разумеется, консул согласился послужить «Сенату и народу римскому». Он и его двенадцать ликторов переоделись в кожаные штаны и рубахи кочевников, сели на коней и двинулись в дальний путь, по степям и пустыням, обходя земли Парфии с севера.
…Они переплывали могучие реки, бились с полудикими варварами, переваливали колоссальные горы. И вот она, Серика! Сами серы называли свою страну Чжунго, что значит Срединное царство, или Тянься – Поднебесная.
Римляне одолели Великую стену, не зная, что главное испытание ждет их в императорском дворце, ибо в Серике испокон веков существует правило, согласно которому любой посол должен вести себя так, будто прибыл от покоренных дикарей к верховному правителю. Ни одно государство мира не могло быть равным Чжунго! Все цари, раджи, фараоны, принцепсы должны были исполнять волю императора серов и покорно нести ему дань.
Консула в течение трех дней обучали этикету, принятому на высочайших приемах, а затем допустили на аудиенцию к Великому императору Ань-ди, Божественному Сыну Неба великой династии Хань, Будде наших дней, Десятитысячелетнему властелину, Августейшему владыке.
Посла заставляли отбивать земные поклоны не только перед императором, но и перед входом во дворец и даже перед пустым троном, перед подарками и грамотой, которую ему вручили по повелению Великого императора.
Когда консул, сжав зубы, преклонил колени перед «Сыном Неба», глашатай обратился к нему со словами: «Император спрашивает посла Дацинь, в благополучии ли здравствует доселе правитель вашей страны?»
Ответив владыке Поднебесной, посол пал ниц, затем поднялся и еще раз отвесил земной поклон.
Тогда глашатай снова обратился к нему: «Император спрашивает вас, усердно ли вы потрудились, прибыв издалека?»
Тут консулу надо было пасть ниц, подняться и снова поклониться, после чего совершить четыре прощальных челобития, но слишком уж болезненно задел римскую честь ханьский церемониал. Никогда доселе не испытывал Публий подобного позора. И оскорбленный римлянин взбунтовался.
