Тем не менее в понедельник утром сэр Симон отложил свой визит в библиотеку Британского музея. Он решил встретиться с адвокатом. По почте сэр Симон получил запоздалое письмо от Лессинга с пятью фунтами, а также чек от господ Сотби за проданные ими картины персидских, монгольских и индийских художников. Картины принесли хорошие деньги, но не такие, как ему бы хотелось, и, по его мнению, не смогут покрыть судебные траты. Сэр Симон ждал этих денег с затаенной горечью и со сдержанным нетерпением, желая поскорее расплатиться с кредиторами и покончить с унизительным положением должника, а потому собирался уладить все прямо сейчас или хотя бы узнать, когда можно будет выплатить остаток долга. Он позвонил в адвокатскую контору и попросил срочно назначить встречу. В половине двенадцатого он сидел в сумрачной приемной конторы «Линкольнз Инн»>[18] в окружении папок с документами. Разговор получился длинным и сложным, и, когда закончился, сэр Симон стал еще беднее, чем прежде. Адвокат, его давний приятель, пригласил его пообедать в ресторане, и только потом сэр Симон отправился в Британский музей перечитать эссе Слимэна о тхагах.
Сэр Симон вышел из читального зала в половине четвертого, по своему обыкновению доехал на метро от Рассел-сквер до Пиккадилли и пешком добрался до своего клуба на Сент-Джеймс-стрит. Он попросил чай с гренками и до четверти седьмого читал газеты, затем заказал виски с содовой и в течение получаса обсуждал новости с двумя приятелями по клубу, оба были старше его. Без пяти семь он вышел из клуба и добрался до метро на Грин-парк рядом с гостиницей «Ритц». Доехал до Глостер-роуд и в семь шестнадцать поднялся к себе в «Бовуар Приват Отель». Открыв дверь в свой номер, сэр Симон с удивлением и недовольством обнаружил там Ронни.
Ронни с нескрываемым удовольствием рассматривал собственное отражение в зеркале туалетного столика и расчесывал свои черные жирные волосы тяжелой щеткой из слоновой кости. Сэр Симон, раздраженно фыркнув, воскликнул:
— Положи-ка на место. Возможно, я старомоден, но я не собираюсь ни с кем делить свою щетку.
— Не стоит волноваться, — сказал Ронни, — я не прокаженный.
— Не в этом дело. Просто мне это неприятно. У тебя ко мне дело?
— Почему ты не допускаешь, что мне просто захотелось лишний раз увидеть тебя?
— Обычно ты приходишь не из бескорыстных побуждений.
— Ты хочешь сказать, что я прихожу только тогда, когда мне что-нибудь нужно?
— Откровенно говоря, да.
