— У меня это хорошо получается. Это самый удобный способ быстро заснуть, я изобрел его, когда был в тюрьме, и делал так каждый вечер. Но подскажите, с чего мне начать. Ну?
Лессинг в некоторой растерянности осмотрелся вокруг и заметил на столе конверт с адресом сэра Симона Киллало.
— С пятифунтовой купюры.
— Почему именно с нее? — спросил мистер Бикулла, приподняв с кушетки голову.
— Это первое, что пришло мне в голову, — объяснил Лессинг. — Начать можно с чего угодно.
— Деньги, — заговорил мистер Бикулла, опять укладываясь, — это корень всех зол. Так принято говорить. Но это неточное определение, употребляя его, подразумевают безудержную страсть к деньгам или их катастрофическую нехватку…
— Боюсь, так дело не пойдет, — перебил его Лессинг. — Вы приводите доводы, это сейчас не нужно.
— Невозможно расслабиться, думая о деньгах.
— Давайте возьмем что-нибудь другое. Совсем другое. Тюремную камеру.
— Там был полицейский, — сказал мистер Бикулла, — с бородавкой на щеке. Я никогда больше не видел такой большой бородавки. Бородавка в форме вулкана, темно-коричневого цвета. Как вулкан Этна на Сицилии. И этот вулкан дымился и один раз даже выпустил колечко дыма, будто внутри сидел великан и курил гигантскую сигару — сигару с фирменной маркой. «Сидит в вулкане великан…» Меня в детстве очень забавлял этот каламбур, чего не скажешь о моем отце: ему эта шутка быстро надоела. У него был тонкий вкус во всем, и в литературе тоже, так что каламбуры он просто не переваривал. Раз уж мы заговорили о пищеварении, то надо вспомнить о моей матери, — живот у нее был просто удивительных размеров…
— Нет! — воскликнул Лессинг. — Так дело не пойдет! Вы здесь не для того, чтобы развлекать меня! Вы вообще не должны думать. Говорите первое, что придет вам в голову, не задумываясь. Ну-ка, попытайтесь снова и на сей раз начните с вашего отца.
— С отца, — послушно повторил мистер Бикулла. — Мой отец с трудом умирал. Для него это было очень нелегко. Он был религиозным человеком, но часто менял веру. И вот он умирает и не может вспомнить, к какому вероисповеданию принадлежит. Он много раз принимал христианство. Буддизм раза два. Однажды он уверовал в Баба>[10] и бабизм.>[11] Это длилось больше года. Затем был Герберт Спенсер,>[12] потому что тот объявил наслаждение этическим принципом. Отец разочаровался в коптской церкви и на какое-то время обратился к философии Бергсона,>[13] а еще он был политеистом и с благоговением читал Ригведу.
