Луга цветением бросали вызов косарям, трава с каждым днем густела. И надо уга-дать — не оторопиться и не опустить спорое время. Таков закон природы. Хлеба на глазах поднимались после благодатных дождей. Все и подгоняло мужика-крестьянина успеть завершить всякие недоделќки по дому, сделать то, что нельзя откладывать на зиму. Печку переќложить, крышу починить, изгородь поправить. Так велось спокон веку. И в век боль-шой техники не переиначишь жизнь на земле. Как не излаќмывай самого мужика-крестьянина, его повелители — поле, луга, все, чем покрыта земля-матушка.
Дмитрий Данилович за оставшийся до сенокоса день решил поправить загороду. Помогали внучата. Соскабливали топориками с еловых колышков кору, подавали их де-душке. Работа шла споро, было весело за такой работой. Цвели в проулке липы, шипов-ник. Мелькали пчелы, не сердитые при хорошем взятке. Гибкие сырые частоколины легко вплетались в изгоќродь. Старые ольховые с хрустом ломались и Дмитрий Данилович выкидывал их в проулок.
Незаметно подошел Саша Жохов, стал за кустом шиповника. Обломок колышка упал к его ногам. Саша поднял его как находку, высказал:
— Что же так, Данилыч, соседа встречаешь, падогами бросаешься. — Поздоровался, когда Дмитрий Данилович выглянул из-за куста: — Труд на пользу, — вымолвил непринуж-денно.
— Мое почтение, Александр Ильич, — отозвался Дмитрий Данилович. — Уж не попал ли нечаянно?..
— На этот раз мимо, — отшутился Саша. И спросил: — Решил подремонтироваться… И мне бы надо, да все недосуг.
— Что же в Казенной не нарубили частоколу и кольев?.. — Дмитрий Даќнилович вплел между поперечных жердин колышек, подошел к изгороди, где стоял Саша.
— Да у тебя сквозь колючки шиповника мужа не пролетит. Живая изгоќродь, — поль-стил Саша.
— По низу курица пролезают, находят лазейку… Проходите в огород-то, радушно пригласил Дмитрий Данилович Сашу.
Саша прошел в отводок, огляделся. Неторопливо прошагал мимо грядок с огурца-ми и помидорами. Присели на межнике для перекура. Хозяин проќтянул открытый портсигар, вспыхнула зажигалка синим огоньком.
Последнее время Сашу словно подменили. Был любезен, здоровался, спќрашивал об Анне Савельевне, как она, сочувствовал. И вот зашел. Таќкое и раньше с ним бывало. Прикинется благолепным, а потом куснет исподтишка. При трудовом настрое Дмитрий Данилович переборол в сеќбе подозрительность, сели побеседовать. Хотя чего-то и насто-ражиќвало. Но плохие мысли отгонялись благостным настроением.
