Так, значит, она хотела, чтобы он обслужил ее, словно жеребец в конюшне. Если действовать побыстрее, можно успеть удрать. Он нащупал за спиной резьбу, которая обычно открывала тайную дверь.
– На вашем месте я бы этого не делала.
Что-то в голосе принцессы заставило его удержаться.
Луиза встала и медленно, как бы нехотя, подошла и всем телом прижалась к Филиппу. Аромат ее надушенных волос ударил в ноздри. Она поцеловала его грудь, видневшуюся из расстегнутой рубашки.
– Я не хочу ничего, кроме того, что уже имела, – ее тон стал раздраженным. – Сегодня ночью мне тоскливо, а вы всегда умели меня развлечь.
Филипп заставил себя говорить мягко:
– Ваше высочество, я очень высоко ценю вашу дружбу, но быть далее вашим любовником не могу. Наша связь закончилась несколько недель тому назад. Мы оба знаем это.
Сквозь тонкую ткань рукавов ее ногти впились в него.
– Это не может закончиться, пока я не скажу – довольно. А я говорю: вы должны быть в моей постели. Если, конечно, не хотите, чтобы я послала за вашей женой и не сообщила ей, где вы были сегодня ночью. И в другие ночи.
Филипп знал, что принцессе доставило бы превеликое удовольствие разрушить его брак. А сейчас он понял, что покарать его одного принцессе недостаточно. Раньше или позже она отыграется и на Анне-Марии.
– Рассказывайте моей жене что хотите.
Принцесса стояла неподвижно, прислонив голову к его груди.
– Ваше сердце, Филипп, прыгает, словно скачущая лошадь. Хотелось бы думать, что это из-за меня. – Ее рука скользнула к его паху, голос стал жестким. – Нет? Значит, тогда оно выдает вас. Оно говорит мне, как волнует тебя, что подумает твоя жена-простушка. Ну конечно, она будет не единственной, кому будет интересна наша интрижка. Могу себе представить, как будет счастлив твой командир Жютте, когда узнает, что его самый доверенный офицер семнадцать раз втайне посещал женщину, снабжающую деньгами Фронду.
Теряя остатки самообладания, Филипп схватил ее за волосы и резко дернул, запрокидывая ее голову вверх. Его рот оказался настолько близко к ее лицу, что Филипп почувствовал жар собственного дыхания, отражавшегося от ее кожи. Он прорычал:
– Вы недостойны даже презрения. Я скорее сверну вам шею, чем лягу с вами в постель!
Какой-то дьявольский свет полыхнул в ее глазах.
– Смелее, попробуйте удушить меня. Вы не первый мужчина, который всю свою ненависть ко мне переносит в постель, и не последний. Давайте же, Филипп! Заколите меня вот этим до смерти! – Ее рука стиснула его плоть. – Я готова.
