У нее есть собственные войска, которыми вот уже почти четыре года руководит ее кузен, мятежный принц Конде. Благодаря огромному наследству состояние Луизы было значительно большим, чем состояние королевы. Казна той была почти пуста, тогда как богатство Луизы оставалось почти нетронутым. День ото дня силы Луизы росли, и теперь это были не только войска Фронды, но и люди Парижа и Орлеана. Если все пойдет по плану, она вскоре соберет достаточно сил. Тогда она пойдет к королеве и предложит успокоить мятежников в обмен на брак с Людовиком. Королева вынуждена будет согласиться. И тогда Луиза, а не эта испанская ведьма, станет истинной королевой.
Она спрятала разгоревшееся лицо в меховую опушку королевской мантии. Королева Луиза и король Людовик. У них даже одинаковые имена. Совершенно одинаковые.
Не совсем уж одинаковые, пробурчал внутренний голос, но Луиза не желала его слушать. Вопрос с наследником можно будет решить позже. Когда они поженятся, королю будет только четырнадцать – возраст достаточный, чтобы вступить в брак, но недостаточный, чтобы иметь детей. Ничего, всему свое время.
Звяканье колец гардин отдавалось в ушах Филиппа как звон скрещивающихся сабель. Он застонал и спрятал гудящую голову под подушку, укрываясь от солнечного света, пробивающегося сквозь веки.
Где, черт возьми, Жак? Уж он-то знал, как облегчить пробуждение Филиппа, не то что Сюзанна, которая громыхала по спальне громче, чем телега лудильщика по булыжнику. Даже подушка не спасала от этого адского шума.
Он взревел:
– Бога ради, женщина, потише!
Запах перегара, который задерживала накрахмаленная наволочка, был таким мерзким, что Филипп, невзирая на шум и свет, отбросил подушку.
Он еле дышал в попытках справиться с тошнотой. Похоже, слугам нет дела, до чего худо их хозяину. Что делать, они раньше не были слугами. Жак, до того как Филипп выкупил его из темницы четыре года назад, был обычным крестьянином.
По правде говоря, Филиппу некого было винить, кроме себя, за удручающее отсутствие дисциплины в его скромном домашнем хозяйстве. Каждый день, приходя домой из дворца или гарнизона, самое последнее, чего бы он захотел, – это отдавать приказы или пороть прислугу, чтобы штат был в должном повиновении.
Штат. Вот уж неподходящее слово. У него были только Жак и Сюзанна, и оба имели весьма смутные представления об обязанностях прислуги. Хотя эта семейная пара никогда не проявляла откровенной непочтительности, они вели себя с ним скорее как с избалованным сыном, чем как с хозяином.
